Справа от меня вновь проехали два трамвая один из города, другой навстречу ему. Хотелось сказать прогрохотали, но эти транспортные средства ездили крайне бесшумно. Впрочем, я перевел на них свой взгляд и даже повернул голову, так как допытливый взор милиционера, желал прямо-таки вскрыть мою черепушку, точнее голову Лины.
— Да, я расстроена ссорой с дедом… дедушкой, — поправился я, отвечая, и легонько вздрогнул так, словно ослабевшие в коленках ноги перестали удерживать тело Виклины. — Знаете, так бывает. Бывает, что необходимо одиночество. Нужно подумать, поразмышлять, — досказал я и вовсе, похоже, какую-то чепуху, всего-навсего желая отбрехаться. — У меня как раз такой момент в жизни. Поэтому я не поехала в университет культуры.
— Можете звать меня коротко Ближ, — сказал военюрист первого ранга милиции, с очевидностью понимая только, что мною озвученное состояние. И на его полные губы, чьи уголки были вскинуты вверх, набежала легкая грусть. Потому и сами уголки, ранее символизирующие улыбку, опустились вниз, вероятно, он хотел мне помочь, однако, был обязан действовать в каких-то законных рамках.
Рамках.
О! да, я оказался прав по поводу чувств, пробежавших по его лицу, которые не только согнали улыбку, но и придали цвету кожи Ближика легкие тона алого.
— И все-таки вы обязаны отправиться на занятия, — сказал он, то, о чем я итак догадался, говоря о тех самых рамках. — Как вас зовут?
— Виклина. Лина, — немедля отозвался я, и тотчас поперхнулся, потому как хотел сказать Линочка, приласкав, таким образом, мою девочку…
Мою девочку…
— Виклина, очень красивое имя, — произнес Ближик, и снова улыбнулся. Он теперь протянул мне навстречу руку, и мягко пожал пальцами касающуюся кожаных шорт ладонь, пройдясь заодно по запястью и браслету, в который были впаяны разнообразной цветовой гаммы круглые с ноготь бусины. Его пальцы остановились и подцепили золотую подвеску в виде перевернутой буквы «А», только с удлиненной вершиной, укрепленную в центре, слегка вздев ее, словно он хотел разглядеть знак.
«И без сопливых известно, что у моей девочки красивое имя», — жестко продышал я про себя и дернул руку в бок, вырывая из пальцев военюриста первого ранга удерживаемый символ, раздражаясь на проявленное им участие и явную заинтересованность. Он, впрочем, стоило мне дернуть руку, моментально опустил свою вниз, выпрямил корпус, и тесно свел ноги, приняв стойку смирно, а после сказал:
— Извините, меня Лина. Но я буду настаивать, дабы вы отправились на занятия в университет. Вы же знаете правила нашего общества, каждый должен быть при деле. Никто не имеет права избегать обязанностей и труда, — он совсем чуть-чуть дернул голову вниз, а вместе с ним взгляд, робко воззрившись в лицо Лины. — Я могу вас проводить до остановки. Трамвай номер семь, как раз делает промежуточную остановку на заводе Энергомаш, это в трех минутах хода.
