— Посадочному месту номер два возвращена начальная форма, пассажирская дверь открыта. Время прибытия трамвая номер семь на конечную остановку города Молога две минуты тринадцать секунд.
— Слышала, Лина, — теперь Горясер обратился ко мне, очевидно, желая, чтобы я покинул машину. — Твой трамвай придет через две минуты, поторопись.
Я, не мешкая, развернулся, и, спустив ноги на асфальтную, пешеходную и очень гладкую дорожку, вылез из автомобиля.
— Подумай, о чем я тебе сказал, внучка. Не глупи, пожалуйста, — вслед меня прозвучал голос Горясера, и дверь машины позади начала мягко закрываться.
А меня прямо-таки передернуло от обиды за Лину. За то, что ее, такую чудесную девушку, родственники заставляют заключать брак с человеком, к которому она ничего не чувствует. Нет, это не была обида, связанная с когда-то пережитым, вспоминающимся мне суровым взглядом отца, и его словами: «Умей отвечать за свои поступки».
Это было совсем другое.
Это было осознание чистоты Лины, ее хрупкости, не защищенности под нажимом действий близких. Желания сберечь, не дать разрушить ее прекрасных идеалов. Идеалов, которые они хотели обломать, точь-в-точь, как тонкие березовые ветоньки, ломкие под ударами непогоды. Когда и я, далекое для нее существо, не мог ничего поделать, никак заслонить. Наверно, поэтому я так злобно откликнулся в сторону ее деда, проронив из-за спины:
— Не всегда, к твоему сведению, дедушка, брак на который вы меня толкаете, приносит счастье. Иногда такие браки обречены на неудачу, вечное выяснение отношений кто прав, а кто виноват, а после долгим и тяжелым расставанием. Думаю, Лина этого не заслуживает.
Я так сказал, и незамедлительно развернувшись направо, пошел в сторону перекрестка и трамвайного кольца. А про себя не раз попросил прощение у Лины за свою жесткость в отношении Горясера, так как произнес то, о чем всегда молчал даже перед самим собой. Понимая, что когда-то испортил жизнь не только себе, но и Маришке. И даже не тогда, когда имел с ней близость. А после… После, когда предложил брак, не имеющий под собой любви, нежности, основанный на словах моего отца: «умей отвечать за свои поступки». И не желая… всеми силами не желая моей Линочке той же судьбы, такого же брака. Основанного не на любви, тяги, страсти и эмоциях, а только на чьем-то субъективном мнении.
Дед Лины, впрочем, не откликнулся. Так как стоило мне сделать пару шагов в сторону перекрестка, дверь, выпустившая меня, закрылась, а сам автомобиль плавно взяв с места, поехал к парковке.
