Риген спрятал трезубцы за щитком, установив кольцом защитный код.
— Не люблю, когда приходится к ним прибегать.
— Почему?
Глупый вопрос, наверное…
— Это страшное оружие. Запрещено в трёх галактиках.
— Но Попрыгунчик ведь напичкан им.
— Оно разрешено только на попрыгунчиках. Бетароидов можно поразить лишь аннигилирующими частицами и то, в плотном состоянии.
Дальше состоялся небольшой экскурс в историю.
— Это оружие было создано в первую эпоху конгломерата. И моментально запрещено после ряда испытаний. И разморожено вновь, во время войны с наггеварами. Потому что не было иного способа пробить их корабли. Кроме точечного аннигилятора совмещённого с направленным лучом и тарана… Затем его снова заморозили, оставив только на кораблях-разрушителях под кодовым названием «попрыгунчик»…
Я заинтересованно слушала, представляя себе этих таинственных наггеваров и бушевавшие в галактике войны… И капитан столкнул меня с небес.
— Пошли в медотсек. Пока роботы чистят палубу от бетароидной грязи.
Но у меня накопились вопросы!
— Куда мы теперь?
— Не знаю. Я настроил дежурные координаты. На месте и увидим. Или перестроимся в полёте. Но, после завтрака…
Я открыла было рот, но увидев, как его обожжённая щека покрывается волдырями, ощутила укол совести и кивнула.
— Пошли. Надо обработать ожог… Тебе больно?
— Нет. Психогенная анестезия.
Но сначала Риген проверил все палубы и отсеки на наличие чужеродных сигналов. Система безопасности попрыгунчика показала, что всё чисто.
Капитан вновь облачился в халат, на этот раз в свой, композитный, предварительно втянув в себя броню с дополнительными шипами. И собственноручно отключил мою оболочку, дезактивировав генератор на поясе. А капсула сама растворилась.
В медотсеке он уложил меня на кушетку, под диагностической параболой, и чем-то намазал себе щёку.
— Нано-витомазь, — объяснил он. — Лечит за секунды.
Проверил результаты диагностики и нашёл какой-то дисбаланс в моих нейронах.
— Полный кавардак, — констатировал он. — И в генах.
Я вообще заметила, что капитан редко использовал привычные медицинские термины. Или так драже переводило джамранские слова на земные понятия… В таком случае, мы сильно отстали от них.
Риген легко сбалансировал инъекцией мои взбудораженные бетароидами нейроны, но вот для генов ему понадобился…
— Массаж, — заявил он, убирая параболу. — Снимай тунику. Ложись на живот. Я сделаю тебе массаж.
«Он же врач, — напомнила я себе. — И генетик».
А массаж я любила. И когда его джамранские ладони коснулись моих обнажённых плеч… Зажмурилась от удовольствия. А стоило мне открыть глаза, как перед ними плыли разноцветные круги… Всё-таки у четырёхфаланговых пальцев неоспоримое преимущество перед трёхфаланговыми… И длилось это счастье минут десять.
