Вжалси у него, ощутив струящуюся от воина трепетну любовь и родную, единую со усеми беросами юшку, той первой капли росинки впавшей у желды от полы охабня Бога Вышни. Былята не мнее мальчика крепко того прижал ко собе, провёл заскорузлой дланью по светло-пошеничным волосьям и вельми мягко молвил:
— От же наш Борюша…жив и здоров. А мы то усё полошились идеже ты да як.
— А я ищё воинов прывёл, — довольно ответил мальчуган и выскочил из объятий Быляты, качнув головой у направлении подошедших Асуров и их них воинов. — Эвонто, — добавил он опосля того, — Асур Змей Огненный Волх, сын Индры, со небесными волками, а тот чё схож с солнышком красным, сынок Бога Ра, Асур Валу с мамаями. Малец радостно обозрел лица своих соплеменников да полканов и приметил аки лико Рама, не сводящего взгляду с Асуров, при величании их имён нежданно вздрогнуло. На лбу темника, посередь коего пролегал серебристый, вузкий снурок плотно стягивающий волосья, явственно проступила малость приглубых, коротких морщинок, вылезших с под обода да скрещивающихся со двумя не мнее яркими, прорезавшими кожу меже дугообразных тонких, чорных бровей, а посем показались капли пота. Рам открыл было роть жёлая чёй-то бачить, но засим сызнова его сомкнул так и не сказав не единого словечка. А Боренька промаж того прынялси здоровкаться с иными беросами, кые также нежно его обымали, вулыбались и поглаживали по волосам. Крас последним выпустив мальчика из объятий, подал ему евойный лук и туло. Бережно принявши поданное, отрок малешенько поглазел на них, да закинувши одно и другое на спину прокалякал, усё поколь сияюще:
— От днесь я могу туло и лук дёржать у руках, оно аки стоило токмо мене покинуть Подземный мир Озема и Сумерлы, як из длани абие пропали усяки паутинки…и жёлезо я больче не привлечаю, — вон веселёхонько засмеялси и протянувши уперёдь руку явил розовату ладошку. Поводя взором по рядью стоящих подле него беросов и полканов, Боренька напоследях рассмотрел сползающего с одного из сынов Китовраса шишугу. Тот явно кургузился, верно, будучи тока чичаса разбуженным, и зрилси весьма сонным да медлительным, прикрываючи тыльной стороной пясти и без того махунечкие глазёнки.
— Гуша! — до зела звонко гикнул мальчуган, и, боясь чё шишуга его не видить, помахал ему рукой. Обаче Гуша шёл к мальцу неспешно, покачиваясь туды-сюды, обходя полканов, и иноредь вздеваючи голову да чавой-то на них невразумительно ворча.
— Эт не Гуша ей-ей… а прям кака бёдушка, — вставил у тот говорок Сом да вусмехаясь приголубил Боренькины волосья, — сперва никак нё желал садитьси на полкана, едва уговорили, припугнувши чё насувсем уставим во Таранце. А нынче снять с полкана его не могём, так и кочумарить на нём.
