- Так, ты и мою рубаху поднял, щенок?! – закричал он, переместив свою руку на ухо Рауля.
– Ну, я хотел посмотреть на шпагу, которая всегда при вас – пояснил мальчик.
Рене хохотал, уже не в силах сдерживать себя.
– Ну, и как, рассмотрел? – зло шипел граф.
– А как вы ею дерётесь, она же короткая? – недоумевал ребенок, – И такое, кстати, у меня тоже есть…
– Прогулка закончена для вас, молодой человек. Настало время порки, – потащил он начавшего реветь Рауля.
– Оливье, прошу вас, только в пол силы, он просто познаёт мир! – взмолилась я.
– Мой друг, прошу, подождите меня. Я хочу внести лепту в эту экзекуцию. Лупить надо под слово Божье, – аббат быстро поспешил за ребёнком, верещавшим теперь на весь замок.
Я с Марином осталась во дворе.
– Вам лучше уже, мадам? – вежливо спросил мальчик.
– Да, спасибо. Мне жалко Рауля, но в этот раз его любопытство перешло границы, – вздохнув, сказала я.
– Он неплохой мальчик. Ему просто так же не повезло с родителями, как и мне, – вымолвил Марин, но быстро спохватился, – Я хотел, сказать, что его мать не заботилась о нём, – начал оправдываться он, но я подняла руку.
– Ты прав. Оливье, может, и любит его, но по-своему. И не всегда может показать эти чувства, – согласилась я, и спросила: – А та труппа, с которой вы прибыли к де Ла Фер, куда она потом направилась?
– Они свернули в сторону земель графа де Лаваля. Онор уговорил их поехать туда. Мол, граф любит театр, как он слышал, – рассказал Марин.
- Это странно. Граф не похож на любителя таких мероприятий, – заметила я.
Марин согласно кивнул.
– Надо бы узнать, где эта труппа сейчас. Что они говорили про свой путь?
– Они собирались побывать во всех графствах.
В этот момент раздался рёв, и во двор выбежал Рауль, подтягивая на ходу штаны. За ним бежал Гримо, следом шагал разгневанный граф, с длинной лозиной в руках.
– Ангел, помоги! Они меня хотят убить! Месье граф меня ударил раз пять, а месье аббат рассказывал мне о котлах с грешниками! Я не буду больше задирать твою рубаху или месье графа, – он стал всхлипывать, хватаясь за мои колени.
Я прижала его к себе.
– Не бойся, эти два дракона тебя не тронут, – тихо сказала я
– Мадам, отойдите! Наша воспитательная работа с этим молодым человеком в самом разгаре, – приказал граф.
– Хватит его лупить за вполне нормальное любопытство в таком возрасте! Пока что он наш единственный ребёнок, – спокойно произнесла я.
Граф отшвырнул лозину.
– Что ж, но тогда месяц без сладкого! – крикнул Оливье сыну, вжавшемуся в меня.
Мы так и направились к замку – я и Рауль, прижимаясь друг к другу. Марин повёл Бриош в конюшню.
– Марин сказал, что труппа свернула в земли де Лаваля, и этот путь предложил сам Онор. Граф любит лицедейство? – спросила я у супруга.
– Терпеть не может, насколько я помню. Может, его сыновья такое любят? – ответил Оливье.
– Мы должны расспросить людей из той труппы. Мне кажется, они смогут рассказать нам много полезного об Оноре, – сказала я супругу.
Тот согласно кивнул. Когда все мы уже было подошли к ступеням замка, у ворот показался всадник. Под длинным зимним плащом виднелся мушкетёрский. Шляпа была опущена на глаза, человек, видимо, еле держался в седле от усталости, а его загнанная лошадь с трудом передвигалась.
Рене и Оливье быстро подошли к воротам, дав знак впустить человека.
– Уведите Рауля, – приказала я Гримо, узнав лицо прибывшего.
– Боже, что с вами? Вы ли это, дорогой друг?! – произнёс Рене.
Всадник с трудом спустился с коня. Оливье помог ему, дабы тут не упал на землю. Я стояла в отдалении от них, но сильнейший перегар был слышен и мне.
– У вас есть выпить? – произнёс голос, с едва уловимым гасконским акцентом.
– Вы ведь и так мертвецки пьяны, Шарль! Только чудом доехали, – Оливье поддерживал его.
– Мадлен умерла, – коротко произнёс Д`Артаньян, – И ребёнок тоже.
– О Боже… Беда никогда не приходит одна, – аббат взял друга под правую руку, в то время как Оливье перекинул себе на шею левую.
– Анна, дня три мы не будем выходить из комнатки возле погреба. Прислуживать нам будет только Гримо, так что, просьба, нас не беспокоить, – произнёс мой супруг, таща своего полуживого товарища.
– Мадам, – стараясь быть вежливым, пробормотал тот, когда его протащили мимо.
