Подросток сильно закашлял и согнулся пополам.
– Я знаю, что этого мальчика зовут Марин. А как вас?
– Ох, простите, совсем забыл о манерах. Я Антонин Лурье, астролог, математик, ну, и философ немного. Интересуюсь всеми естественными науками.
– Вы учёный?! – с изумлением окинула я взглядом его бедную, грязную одежду.
– Увы, мадам. Не все учёные живут при дворе короля или преподают в Сорбонне. Но я читаю лекции, хожу по университетам… Брёл в сторону Испании, посетить их университеты и прочесть лекции по философии меня пригласил друг. Но дорогой меня обокрали; деньги и вещи – всё пропало. Благо, один из крестьян дал мне даром тёплую одежду, за составление гороскопа для новорождённого сына. На этом же пути я встретил этих братьев, а на одном из постоялых дворов – Марина. Его сопровождающий занемог и помер, но мальчика нужно было доставить в другую святую обитель. Она в той же стороне, что был и путь тех проходимцев. Мы с ним сдружились, я оберегал Марина от них, – рассказал он мне вкратце и о себе, и о подростке.
– А где вы остановились в этом городе? – спросила я.
– Ранее нам выделили старый амбар, но после случая с братьями, боюсь, нам не дадут там оставаться, – с сожалением закончил Лурье.
– Дорогая, что тут у вас случилось? – подъехал к нам граф.
Я сомневалась всего лишь несколько секунд.
– Оливье, это месье Лурье, он астролог. А это бедный парень Марин. Они ведь пропадут в этом городе, где им абсолютно все не рады, – начала я.
– Так пусть уходят туда, где им будут рады, – перебил раздраженно граф.
Я нагнулась к нему.
– Оливье, это моё первое желание: они поедут с нами в замок. Мальчик болен и может умереть, – тихо проговорила я.
– Может, вы всё-таки предпочтёте новые платья из тех тканей, что уже везут сюда? – попробовал переубедить меня граф.
– И не подумаю. К тому же, я всегда интересовалась звёздами, – улыбнулась я ему.
– Мадам, наверное, Стрелец по гороскопу? – подал голос старик.
– В какую пору приходится этот знак зодиака? – спросила я.
– С двадцать третьего ноября по двадцать второе декабря, – быстро ответил Лурье.
– О, вы угадали! День рождения у меня тридцатого ноября! – удивилась я.
– У Стрельцов чувство справедливости всегда развито больше, чем у иных знаков. Марин, нам повезло встретить прекрасно представителя этого знака, да ещё в первой декаде, – радостно отозвался Лурье.
– Что, ж они могут поехать с нами, – недовольно вздохнув, ответил граф.
– Отлично! Я за вещами. Марин, жди меня здесь, – старик довольно быстро кинулся к амбару, видневшемуся в конце улицы.
– Как только мы приедем в замок, тебя осмотрит месье Жаме, наш лекарь, – начала было я, улыбаясь мальчику.
– Нет! – воскликнул он.
– Почему же? – поразилась я.
– У меня нет денег, чтобы ему заплатить! На те, что вы мне дали сегодня я могу прожить то время, когда буду в пути, – ладонь Марина метнулась к рукаву, но монет там не оказалось; в материи зияла большая дыра.
– О, нет! – застонал парень, и засопел от обиды.
– Не нужен Жаме, и не надо. У нас пока ещё есть Хельга, можешь сходить к ней. В замке тебя накормят. Ты сможешь помыться и поспать, – спокойно произнёс граф, внимательно разглядывая Марина, – Твои родители живы? – внезапно спросил он.
– Умерли, ваша светлость, – ответил мальчик, потупив взор.
– Понятно, – граф устремил взгляд к амбару.
Лурье вернулся с двумя заплечными мешками.
– Вот, это вещи мои и мальчика, – пояснил он.
Марина и астролога с их пожитками распределили по лошадям позади стражи. Вскоре мы медленно выехали из города. Мод ждала нас возле ворот, и заняла привычное место позади Гримо.
По возвращении в замок, Антонин и Марин были препровождены в крыло для слуг. Спустя час уже умытый мальчик в чьих-то старых, но чистых штанах, рубахе, которая висела на нём, и одолженных кем-то башмаках, сидел на кухне, и быстро поглощал горячую похлёбку с хлебом. Месье Лурье расположился на лавке рядом с ним, он напутствовал мальчика, видя, как тот чуть ли не давится едой:
– Не торопись, иначе поперхнёшься, да и живот может заболеть.
Марин кивнул, но было видно, что он с трудом сдерживается, дабы не накинуться на поставленную перед ним еду снова.
– Вот, я взяла у Хельги настойку от жара, – сказала подошедшая Мод, и поставила кувшинчик перед мальчиком, – Если не поможет, месье Жаме даст согревающую мазь, – добавила она.
– Благодарю вас, сударыня, – коротко поклонился Лурье, – Марин, ты, по крайне мере, уже не умрёшь, – довольно проговорил он, похлопав мальчика по руке.
– Может, ты расскажешь побольше о себе, Марин? – спросила я, подходя поближе к столу, за которым он сидел.
– Ну… Мне тринадцать лет, своих настоящих родителей я не знаю. Меня вырастила женщина по имени Катерина и её муж Гийом. У них не было своих детей, я жил с ними до семи лет, а потом Катерина скончалась от лихорадки. Её супруг впал в отчаянье, и решил постричься в монахи. Меня он вначале направил жить к сестре своей жены, но она быстро вернула меня назад, так как я был лишним ртом в их семье. Я подвязался проводить Гийома до монастыря, на его постриг, да там и остался. Настоятель монастыря, отец Аркадий, разрешил мне остаться у них, хотя постриг принять не дал, сказав, что я слишком юн, и не смогу в должной мере осознать свои действия. Но я там был в качестве послушника, работал с братьями, правда, в основном в лазарете и в библиотеке.
– Так ты обучен грамоте? – раздался с порога голос Оливье.
– Да, месье. Я умею читать и писать по-французски, знаю латынь, обучен счёту, читал много об истории и географии Франции и Италии, – ответил мальчик.
– А о твоих настоящих родителей у тебя ничего не осталось? – спросил граф.
