Я удивлённо приняла его.
- Она не назвала своё имя?
- Нет, но сказала, что приезжала ранее к графу и у вас вышла неприятная ситуация с Раулем, – быстро выпалила крестьянка.
От удивления у меня вытянулось лицо – герцогиня де Шеврез решила написать
мне ? После этого Бриджитт быстро удалилась, выйдя через конюшню. Я развернула письмо и прочла:
“Дорогая Анна, прошу Вас дать мне шанс рассказать Вам о сложившейся ситуации, и прийти сегодня на встречу со мной, в восемь часов вечера, к опушке леса, что возле замка Оливье. Порой мужчины бывают глухи к доводам сердца, но женщина всегда может понять другую такую же несчастную душу. Молю, не говорите ничего графу. Боюсь, что узнав, он вас не отпустит. Приходите одна, дабы сохранить услышанное в тайне”.
Я быстро спрятала клочок в отворот своей перчатки. От конюшни шёл Рауль. Мальчик вежливо поклонился мне, затем озорно посмотрев по сторонам, подбежал ко мне.
– Мама, а как вы думаете, граф согласится сегодня с нами на прогулку? И когда я смогу принять душистую ванну? – спросил он.
– Дорогой, боюсь, у месье графа сегодня много дел. Он работает в кабинете. Что же про ванную – это будет не сегодня, так что выгулять Бриошь во дворике мы можем с тобой сейчас, – быстро ответила я.
Мальчик кивнул и вскоре вернулся с пони. Но всю прогулку я была погружена в свои думы, отвечала на вопросы Рауля не сразу и невпопад. Взглянув на меня, мальчик нахмурился, но промолчал.
Слуга позвал нас к ужину. Посмотрев на часы на башне, я увидела, что стрелки показывали ровно шесть часов вечера. Я окончательно решила пойти на встречу с герцогиней. Возможно, разговор с ней наедине расставит все точки над «и». Я не заметила, как клочок бумаги, исписанный убористым почерком мадам де Шеврез, выпал у меня из-за отворота перчатки.
За ужином я была молчалива, и вяло ковыряла еду в тарелке.
– Вы чем-то опечалены, моя нимфа? – спросил граф, сидя рядом со мной.
- Думаю над нашей находкой, – непринуждённо ответила я, – Хотя, я больше удивлена.
- Да, согласен. Чудна природа, и её дети не всегда обыденны, – ответил на это Оливье.
По всей видимости, его друзья были в курсе особенностей тела убитого существа, потому как аббат д`Эрбле тут же фыркнул:
– Природа тут ни при чём, друг мой. Всё это происки Князя Тьмы. Обычно такие тела появляются после соития с ним. Так же говорят, что подобных детей производят мужчины, поддавшиеся Позорному Греху.
Я непонимающе взглянула на него.
– Простите, но что именно вы подразумеваете, говоря «Позорный Грех»? – спросила я аббата.
Наступило неловкое молчание.
– Сударыня, о таком молодой и приличной женщине знать не следует, – неоднозначно ответил Рене.
– Это грех содомии, – тут же довольно спокойно ответил граф.
Я смутно припомнила, что слышала нечто подобное. Но понимая, что подробности могут быть не слишком приятны и приемлемы для моих ушей и разума, уточнять, в чём конкретно его суть, я не стала.
– В любом случае, его побочный эффект лежит в подвале замка, – заключил аббат Д’Эрбле.
– Интересно, тот, кто убил это существо, знал о его особенности? – проговорила я, обращаясь больше к себе.
– Разве такое можно скрыть? – удивился Д`Артаньян.
– Да запросто! – ответил ему месье дю Валлон, – Мне вспомнилась труппа бродячих актёров, что давала развесёлое представление возле моего имения. Так женщин там играли мальчики. Они наряжались в женское платье, одевали длинный искусственный волос, да густо мазали своё лицо румянами. Кадыки прикрывали воротниками. Многие потом удивлялись: «Куда пропали те красотки?», когда актёры переоделись и собрали сцену.
– Может, кто полез поухаживать за хорошенькой дамой, а под платьем нашёл разочарование и мужское начало? – задорно предположил гасконец.
