Поэтому По принимает другие меры.
Он начинает расспрашивать о Бене на центральной улице. Это проще простого: тут все его знают, а Бен — он человек незаурядный, такой не пройдет мимо незамеченным, и тем более он совсем не похож на отдыхающего.
Вскоре ему удается кое-что выяснить, и По все больше начинает мрачнеть, по мере того как распутывает несложный клубок вчерашних похождений своего делового партнера.
Его видели некоторые лоточники прогуливающимся днем, официантка одного из кафе вспоминает, как он ужинал у них и что он выпил бутылку вина, парень, торгующий мороженым, рассказывает, как кто-то очень похожий на Бена проходил мимо него по направлению к пляжу, это же подтверждает и продавец хот-догов.
По продолжает не терять надежды на лучшее, но когда молодые ребята, организующие экскурсионные поездки в горы, подходят к нему, заслышав, о чем он расспрашивает спасателя на пляже, и говорят, что видели ночью у моря одного «бессмертного», решившего ночью поплавать, его сердце падает.
Он еще раз расспрашивает парней и девушек, и признает во встреченном ими мужчине Бена.
Он набрел на них уже после заката, они угостили его пивом. Он был угрюм, но не буен и пил молча. А чуть позже они заметили, как он исчез. Кто-то из компании видел, что ушел он по направлению к воде. И тогда они вовремя спохватились, чтобы вытащить его.
По в сердцах накричал на молодежь. Нельзя было оставлять его одного в таком состоянии. Они должны были проводить его хоть до какого-нибудь хостела!
Те ничего ему не отвечают, лишь, потупившись, пожимают плечами.
Сорвавшись, а затем остыв, По нервно приглаживает волосы и смотрит на сверкающее под ясным небом море. Оно наконец-то успокоилось.
* * *
— Да, мам.
— Бен! Почему я не могла до тебя дозвониться все утро?
— Я забыл телефон в машине. И он был на беззвучке.
— Ты так неумело врешь.
— Это правда.
— Где ты?
— Уже часа два в дороге.
— Все дела сделал?
— Не совсем. Не стал дожидаться готовности договора. Позвоню из дома. Попрошу переслать почтой.
— Понятно. Как море? Удалось искупаться?
— Да. Знаешь… я, на самом деле, отлично поплавал. И мне…
— Что, Бен?
— Мне вроде как легче. По-настоящему легче.
— Ох, мальчик мой… А мы с Ханом с утра были на кладбище. Рей бы не понравилось, — она бы, пожалуй, яблочному пирогу больше обрадовалась, — но отец все равно притащился с цветами. Так что, если потом пойдешь на могилу, лилии — это от нас.
— Ладно, мам. Я кладу трубку. Через пять часов буду дома.
