— Серафима ты несправедлива.
— Я?? — не долго думая, Серафима подняла дорогое блюдо и запустила им в Альберта. Тому удалось своевременно пригнуться. Креветки расплылись по мрачноватым пурпурным с позолотой обоям.
— Ненавижу тебя! Ненавижу — кричала Серафима.
— Серафимочка. Я сейчас уйду. Ты не беспокойся главное — лепетал Альберт.
— Убирайся! Исчезни.
Испуганно Альберт прикрыл за собой дверь. Виолончели злорадно смотрели на него из кухни, прихожей и гостевой комнаты. Приступы Серафимы были часты и проходили обычно без последствий. Немного побудет одна, отойдет и сама все забудет. А пока Альберт решил принять ванну. Поиграл блестящими краниками и установил нужную температуру. Подсыпал в прибывающую воду пригоршню морской соли и два колпачка эвкалиптовой пены. Не много подумав, отключил не злобливую усладу для сфинктера горячие ключи, бившие на дне ванны, но пузырики, поднимающиеся на поверхность оставил. Быстро разделся и лег в ванну. Вспомнив, что не закрыл отверстие пробкой, Альберт тщетно искал его на полочках. Пришлось, как был, в юной пушистой пене, залезать в халат. Колотун уже ждала его под дверью.
— Вот — сказала она Альберту, протягивая пробку. — Вы в шкафчике на кухне оставили.
— Я ничего там не оставлял — прошипел Альберт — Это все ты, мерзкая девчонка.
— Зачем вы так говорите. Сами оставляете и сами говорите. Не буду больше ничего вам искать.
— Сделай одолжение — Альберт хлопнул дверью. Вставил пробку и растянулся в ванной. Наслаждался покоем он не долго. Он не успел покрыться блаженным ломотным потом, как дверь начала дрожать под тяжестью могучих ударов. Защелка быстро не выдержала такого скорополительного наскока (южные мужчины!) и поддалась. Отталкивая ногу Мирчи, в ванну ворвалась разъяренная Серафима.
— Я дура по-твоему? Дура? А это что? Что это.
— Серафимочка? Что с тобой. Не понимаю.
— Не понимаешь. Сюда, сказала, смотри. Что это?
Серафима держала мобильный телефон Альберта. Он прочитал сообщение.
— Привет, маленький.
Не выдержав, Серафима издала истошный крик и запустила телефон в овальное зеркало. Альберта накрыло осколками. Серафима, рыдая, выскочила из ванны и побежала давить свое горе подушкой. Как на прощании с покойником, прошлись Виолончели над лежащим в ванной, как в гробу, Альбертом и каждый бросил ему слова прощания.
— Бывает хозяин — посочувствовал кротко Михей, что на самом деле означало злорадное — Попался дубина стоеросовая, так тебе и надо.
