Плоскость платформы приближалась, закрывая, кажется, сначала все небо, а потом и половину мира. Зияли по окружности у столба основания входы в центральный зал. К одному из входов подведет спиральная лестница, уже совсем скоро, через один последний виток.
Снизу, врываясь в плавные мысли Даэда, раздался хриплый стон. И он медленно остановился, оборачиваясь и опуская лицо к черной веренице на голубых в тени платформы ступенях. Идущие тоже застыли, каждый в той позе, в какой застала их помеха.
Висели, прилепленные к тесаному камню, как черное ожерелье в тусклых золоченых бликах. И один из камней ожерелья выпал из мерного орнамента, приняв другую форму.
«Это мальчик». Мысль была отстраненной и полной печали. Потому и брал их советник не одного, а сразу троих. Сколько ему? Двенадцать, может, тринадцать. Вырос в стенах Башни, слушая мерные рассказы саинчи, читающих официальные сказания о великой и нежной Неллет, что спит, заботясь о своем народе. А еще слушал тайные шепоты, в которых истинное комкалось, а ложное распухало, из уст в подставленное ухо передавались якобы совершенно честные рассказы тех, кто был допущен, и видел лицо Неллет, шею Неллет, а еще присутствовал при первом весеннем омовении Неллет, хотя советник знал, никому из молокососов не увидеть обнаженную Неллет, пока сами они не станут советниками. Или не попадут в число ее весенних мужей.
Но хватит, оборвал он свои размышления, и участливо спросил, колыхая мягким голосом синюю темноту в лунных сияющих пределах:
— Сколько человек идет за тобой, ичи?
Мальчик не отвечал, скорчившись, уткнул лицо в колени и плакал, раздавленный мыслью о том, что Неллет, великая нежная Неллет, дочь без родителей, принцесса без королевства, откроет глаза, а он будет стоять там, совсем рядом. Услышит голос. Мечта, которую носил в себе с того мига, как стал понимать, упала на него и придавила, ломая. Слишком долго мечтал. Чересчур жадно надеялся.
— Сколько вас? — спросил Даэд тех, кто стоял за сидящей на ступенях фигуре.
После короткого шепота ему ответил испуганный девичий голос:
— Четверо, элле Даэд, и еще я. Пять нас.
Советник вздохнул. Нужно было решать быстро, и проще всего махнуть рукой, приказывая. Тогда девушка шагнет на ступень, где сидит мальчик, и одно движение столкнет слабого в пропасть. Он и сам ждет этого. Стражи предутренних часов уверены, такая жертва принесет весеннее благо. Но что они понимают в ночных бдениях, когда луна в полной силе, и свет утра еще не ослабляет ее ледяного взгляда? Даэд помнил себя. И ему было жаль мальчика.
