— А что, — вдруг обрадовался Артур, переворачиваясь и подставляя ей грудь с тонкими темными волосками еле видным уголком, поймал ее руку, прижимая к губам, — приедешь, да? Ты приезжай сразу после десятого. Я буду ждать.
— Правда? — ее не слушался голос. Но по его разгоревшимся глазам видела — правда, конечно, правда.
Так что о своем решении уйти после девятого не стала говорить. Мечтала, предвкушая сюрприз, как приедет, найдет его, и как он обрадуется, что не нужно ждать целый год.
Теперь мечты стали более конкретными. Нужны были деньги, чтоб снимать жилье. Общежитие не годится, им ведь нужно встречаться где-то. И нужно все разузнать подробнее, цены и прочее.
А куда они собрались, Артур поведал ей сам, совсем не скрывая, напротив, делясь планами и мечтая вслух о том, как здорово будет, когда через год Ирка тоже приедет в Симф, тоже будет там с ним. С ними…
* * *
Мороженое кончилось. Ирина вытерла губы салфеткой. Помахала Малику и вышла, обходя набежавших в кафе детишек, которых с нервной строгостью окликали мамаши, усталые от прогулок в парке. Снаружи вместо красноватого сумрака ярился день, такой — совсем летний. И не хотелось возвращаться домой, где пусто, и спрятана в шкафу папка с воспоминаниями. Не об Артуре.
Ирина постояла на перепутье. Справа громоздились у остановки торговые павильоны, за ними — супермаркет и комплекс магазинов с одеждой и косметикой. Слева вела в парк широкая дорожка, полная велосипедов и мамочек с колясками. Если пройти с людьми метров сто, можно свернуть на неприметную боковую тропу, ту самую, по которой вела ее в ночном сне Тоня. Там люди ходили нечасто, предпочитая парковый променад, уставленный лавочками.
На тропу и пошла, наклоняясь, чтоб низкие ветви не цеплялись за волосы. Дальняя морская вода яростно сверкала через частые стволы деревьев. И удивительно, как быстро стало тихо, будто каждый шаг забирал ее отсюда, перенося в другие места.
На ходу невозможно было вспоминать ярко и подробно, но это ее радовало, потому что нельзя падать в когдатошнее кромешное отчаяние, глотать его снова, ощущая омерзительный вкус всего, что его сопровождало. Проще быстро проговорить воспоминания мысленными словами, как привыкла уже, отодвигая ощущения, пряча их: проговоренные, они тускнели, теряли вкус и цвет, становились хоть и печальными, но вполне обыденными.
Разве было что-то из ряда вон? — с привычной усмешкой спросила себя Ирина, шагая по разбитому асфальту мимо осенних сухих трав и усталой листвы. Абсолютно ничего. Такое все — рядовое.
