Непогожий, без конца и края день начал тускнеть. Плотный, низом стелющийся с раннего утра туман стал рассеиваться, зато посыпала мелкая морось. Со стороны села, оглашая окрест гортанным голодным криком и шумом хлопающих крыльев, пролетело на ночёвку чуть ли не над самыми головами сбившееся в плотную стаю вороньё. И стало, вроде бы, темнее вокруг и ещё тоскливей и муторней на душе. Именно в этот момент появился председатель. Он пришёл с аршином на плече. Не поприветствовавшись, даже не подойдя к бабам, принялся обмерять узкую, тускло-чёрную полоску поднятой земли, после чего, воткнув аршин одной ногой в пахоту, достал из кармана ватника блокнотик и сделал в нём какие-то пометки комбинированным красно-синим карандашиком. Управившись со своим нехитрым делом, он снова водрузил аршин на плечо и зашагал в сторону села.
- Ну шо, бабоньки, пошабашим и мы? - хриплым голосом спросила Таиска, - темнеет.
- А этот? - кивнула Глущенчиха в сторону удаляющейся серой фигуры председателя.
- Нехай впряжётся, та с нами хоть часок поишачит! - срывающимся голосом выпалила Баринова, - небось, тода спесь с него, як шкура с линяющей змеи слезить!
- А плуги? - подала голос Ульяна.
- Нехай тут ночують, чего им станется, - махнула рукой Таиска. - А вожжи забрать надо, это точно. Без их мы, як без рук.
Домой Таиска дотащилась кое-как. Пошатываясь,едва преодолела показавшийся таким высоким порожек из сенцев в кухню, не ухватись в самый последний момент руками за дверной косяк, пожалуй, упала бы, вошла в сумеречную холодную хату. Мысль, затеплить печь, угасла отсыревшей спичкой, едва вспыхнув. Как была, в телогрейке, не разоблачившись, даже не снявши сапог, упала на топчан и заплакала.
А с раннего утра всё началось сызнова. Только отдыхали бабы чаще, останавливаясь сбоку свежей борозды. После одного из таких роздыхов со стороны кладбища показалась маленькая детская фигурка. Она приближалась быстро, и когда бабы остановились, неожиданно перешла на бег. Девочка закричала, размахивала чем-то над головой.
- Наташка моя, - испуганно выдохнула Ульяна и перекрестилась, - Господи, не случилось чего?
- Письмо вот, тёте Таисе, -закричала Наташка, подбежала, и протянула треугольничек стоявшей ни живой, ни мёртвой Таиске. Бабы разом сбросили вожжи с плеч и окружили товарку. Таиска немеющей рукой взяла письмо , долго разглядывала адрес, наконец, признала мужнин почерк, поднесла письмо к губам, поцеловала потрескавшимися, обмётанными простудой губами.
