Когда в своих раздумьях, Савелий уже окончательно решил, что пойдёт наниматься к купцу, он хорошо осознавал, что ничего этого не будет, что, скорее всего, его приставят к лошадям, а если и будет, то урывками, когда появится возможность вырваться домой, чтобы помочь домашним управиться в ту или иную страдную пору. И всё-таки душа его клонилась к каким-то жизненным переменам, хотелось попробовать пожить самостоятельно, а в сельском быте с его стеснённой размеренностью, неторопливостью и предсказуемостью, казалось, даже дышать становилось день ото дня всё тяжелей и затруднительней.
В первое время своего пребывания в качестве кучера купца Ахверлова Савелий совершенно равнодушно относился к пытливым взглядам дворни, в которых читался недоумённый вопрос: за какие такие великие заслуги, хозяин взял его на работу без испытательного срока, даже саму Наталью часто так и подмывало спросить у него об этом, потому, что о происшествии на Курсавской ярмарке, распространяться он не любил, а к просачивающимся слухам о его поступке относился с ухмылкой и всякий раз отмахивался от любопытствующих, пытавшихся прояснить этот вопрос. Не знала Наталья и о вознаграждении...
... Отец, прибежавший на место происшествия, первым делом растерянным взглядом оглядел сына со всех сторон, увидев разодранные штаны и ссадины на лице и руках, потом испуганно посмотрел на перевёрнутую повозку, со всё ещё крутящимися колёсами, на бьющуюся в смертельных судорогах пристяжную лошадь, неодобрительно покачал головой.
- Нэ можэтэ, як други люды, без приключениев! - укоризненно сказал он, однако, глаза его просветлели, увидев протянутый Савелием кошель, туго набитый ассигнациями. Отец кошель принял, но исключительно на хранение и даже когда сын покидал отчий дом, на мелкие расходы дал денег из собственных накоплений...
... Когда Савелий стал егерем время на размышления появилось куда больше и самое больное место в них занимала связь с Натальей. После случившегося на берегу Кумы, перед ним предстала совершенно иная Наталья, которую он раньше не знал, даже не представлял, не предполагал,что она может быть такой и старался, насколько это было возможно, избегать общения с ней. Когда впервые он не лёг в общую постель, она не придала этому особого значения, правда, несколько призадумалась, но подобное повторилось и Наталья попыталась всё перевести в шутку, высказав с улыбкой предположение, уж не завёл ли он, часом, подружку на стороне, но встретив осуждающий взгляд Савелия, осеклась и ещё больше присмирела, услышав из его уст предостережение:
