Вот что гулены разглядели.
«Люмпенизированные пролетарии, неонацисты, золотая молодежь, готы, металлисты, панкующие лесбиянки, гастарбайтеры, а иногда и анархисты. Они уже захватили публичное пространство. Они живут в нем. На Западе публичные пространства никто так более не обживает. … Возможно, законы улиц учат этих ребят создавать репрезентативное пространство в отчужденной частности их встреч, обнаруживая некий источник желания гонять по городу на велосипедах в более плотных группах, поздно ночью, когда движение стихает?» Опять оно — пространство! Это самое важное для гуляки-левака. Ребята толкутся у подъезда — захватили пространство, ура! И все поголовно — на велосипедах гоняют. Европеец Рифф даже им завидует.
Он называет представителей рабочего класса, толкущихся у подъездов. Но разве они «захватили пространство», разве они взяли власть в свои руки? Нет, наоборот, они, подвергаясь эксплуатации, не осознают ее, не ведут против этого борьбу, а болтаются на улицах и бьют друг друга. Это именно то, что нужно капиталу.
Рифф перечисляет снующих в подворотнях представителей субкультуры, но ведь и они в действительности ничего не «захватили». Принимая буржуазную субкультуру, молодежь сама оказывается захвачена в культурном гетто, изолирована от остального общества и его проблем. Это затрудняет взросление, так что инфантилом с несформировавшейся личностью остается и взрослый человек. Это именно то, что нужно капиталу. Велосипеды даже комментировать не буду. Все знают, какие менее законные и менее здоровые занятия есть на улицах у молодежи. На этих улицах молодые люди деградируют, включаясь в мелкобуржуазно-криминально-люмпенскую среду. Это именно то, что нужно капиталу. А Рифф разливается в псевдофилософских трелях о прелестях пространства. Он скрывает истинную картину. Он — прямой пособник капитала.
Он даже сам это говорит о себе и своих коллегах: «Группа движется внутри собственного пространства, погрузившись в собственную коллективную (левую, неомодернистскую, критическую, радикальную, антагонистическую) идентичность, бессознательно фетишизируя собственную коллективную автономию и дружбу, одновременно настаивая на ценности самой неработающей деятельности, и тем самым избегает любого истинно политического действия — кроме конституирования микросообщества для совместного проведения свободного времени (замалчивая тот факт, что по будням это же сообщество превращается в предприятие,
