На Кинтаро его слова не произвели впечатления. Он пристально смотрел на княжну, и под его взглядом она виновато сникла и придвинулась поближе к Антону.
– Сиятельная княжна, – протянул капитан, – а такая дура. Если тебе нас не жаль, то милого своего хотя б пожалела. Что с ним князь сделает, когда все узнает, не подумала?
Сальва откашлялся и сказал:
– Ладно, чего уж там. Все равно не изменить ничего, каптайн, давай выбираться отсюда, а потом… У меня родня в Льеме, придется, видно, туда бежать.
– А мне некуда, – растерянно пробормотал Никита. – Мать старенькая осталась, как я ее оставлю. Мишель сгинул, один я у теперь нее…
– Я обещаю вам! Никто ничего не узнает! Ну почему вы мне не верите! – воскликнула Юля.
Кинтаро тяжело вздохнул и поднялся.
– Довольно. Отложим решение. Сальва, ты остаешься чинить шхуну. Я с Никитой и… – мужчина чуть помедлил, – и с Анджеем отправлюсь в бухту. Дылда, ты сторожи этого, – кивок в сторону связанного боцмана. – Лех может быть с ним заодно.
Антону решение капитана не понравилось. Он понимал, что Кинтаро намеренно разделяет его с Дылдой, но с другой стороны отправлять вместо себя головореза было еще хуже. Пока тот рядом с княжной, ей ничего не грозит. Кроме Поварёнка, разумеется. Пришедшая в голову мысль заставила его поморщиться, но на всякий случай придется проверить. Юноша согласно кивнул капитану, попросив пять минут на прощание с девушкой.
– Пошли, – он подхватил ее под локоть и вытащил наружу, целеустремленно направляясь к берегу.
– Анжи, подожди! Не уходи с ними, пожалуйста! Я боюсь за тебя. Зачем тебе идти? Пусть идет Дылда.
– Помолчи, – Антон оглядывал мелкую гальку в поисках подходящего камня. Обнаружив белый окатыш, он поднял его и провел им по пористой поверхности валуна. Камешек оставлял едва заметный след. Сойдет. Юноша всунул кругляш в ладонь княжны.
– Пиши.
– Что писать?
– Слова с карты. Живей давай, времени нет.
Юля закусила губу от усердия, пока царапала камень. Виски заныли, заболели глаза, как обычно бывало, когда Антон пытался складывать буквы в слова. Написанное прыгало и расплывалось, и чтобы сфокусироваться, приходилось очень долго, до рези в глазах, всматриваться. Он даже сестре стыдился признаться в этой слабости, а уж выказывать ее перед княжной и вовсе не собирался. И если читать он с горем пополам научился, то писать так и не смог.
– Теперь прочитай их, – сквозь зубы выдавил юноша, понимая, что капитан не будет столько ждать.
