Всеслав покрепче упёрся ступнями в предательски уходящий из-под ног песок, и воздел руки.
Стена из сверкающего стекла полезла прямо из песка. Хорошо, что он знает, что стекло как раз и выплавляют из песка — усилий поэтому ушло немного…
И пусть это — только иллюзия. Зато как приятно смотреть на растерянные морды, словно слепые, тычущиеся в прозрачную, но твёрдую пятисаженную преграду на пути к вожделенной добыче… А что — неплохо, туды его… Он — справился!
Повернувшись спиной к лесу, он двинулся вглубь необозримой жёлтой равнины, покрытой невысокими барханами и редкими колючими кустами.
Бежать по тёмному коридору, круто уходящему вниз, было не трудно. Трудно было не тыкаться в спину кудесника каждый раз, когда тот останавливался, чтобы преодолеть очередное защитное заклинание.
А такое происходило вот уже пятый раз! Ну и тип им попался — перестраховщик чёртов! Чтобы остановить простого человека за глаза хватило бы и первого Барьера!
Вадак не то творил заклинание, не то — тоже ругался. Но не про себя, как настороженно вглядывающийся во мрак впереди Ратибор, а вслух! Да ещё на дюжине неизвестных языков.
Наконец что-то с сухим шелестом, словно осенние листья, опало с земляного потолка туннеля, и они припустили дальше. Свет от шарика на конце посоха высветил очередной поворот. А за ним…
Вот это да!.. Такой роскоши Ратибор не видал даже в палатах у Земского князя!
Канделябры с сотнями свечей — явно из чистого золота! С потолков свешивались помпезные златотканые занавеси-драпировки, а на столах…
Чего только не было! Осетрина! Икра! Кувшины с вином! Караваи белейшего хлеба! Не говоря уж о всяких привычных маринованных-грибочках-огурчиках, пирогах с зайчатиной и утятиной…
Вадак оглянулся и кинул короткий взгляд на Ратибора. Тот, кое-что вспомнив, засунул левую руку под кольчугу, и обхватил матерчатый треугольничек.
Всё исчезло.
Они стояли в большой и мрачной пещере, с потолка и стен которой капала вода, собираясь на полу в зловонные лужи. Вадак ринулся вбок, к темнеющему в стене круглому лазу, ранее прикидывавшемуся великолепным зеркалом с резной рамой.
Протискиваться пришлось по одному. Но дальше тоннель снова расширился, и они вновь смогли бежать. Ратибор ни о чём не спрашивал, и только с сожалением вспоминал о призывных аппетитных ароматах…
Пришлось отпить снова — солнце жгло немилосердно. А во фляжке уже почти ничего не…
Ладно, будем надеяться, что осталось немного. Вон — впереди замаячило что-то чёрное.
