- Чего ты хочешь?-Гидеон не знал чего ждать. Впервые он видел творца. Никогда прежде он не слышал о нем и не знал можно ли доверять его словам.
- Вопрос не в этом. Важно чего хочешь ты.
- Я желаю только одного, убить Арадея! И хохотать, смотря как он мучается и сходит с ума в предсмертной агонии. Так что, Хаон, если ты искал героя, то это явно не я.
- Отчего же- улыбнулся творец. - Именно ты. Ведь каждый герой, что рубил голову дракона, готов был умереть сам и лишить жизни другого. Каждый герой, Гидеон, это тот же злодей. Он тоже приносит смерть и тоже губит чужие души. Разница только в цели, которую они преследует. Веками я наблюдал за миром и веками лицезрел, как живые создания сами создают чудовищ, а потом прячутся за спины других чудовищ, что решили их защитить. Возможно, это все оттого, что я сам несу смерть. Но мне всегда было жаль тех, кого люди звали злодеями. И даже Арадея... Он просто, так и не встретил того, кого ему хотелось бы защитить.- Хаон грустно улыбнулся.- Все чего я хотел, это предупредить тебя. Коли убьешь Айлахори, души более не смогут перерождаться. Смерть станет единственным концом всего живого. Пропадет и дыхание тех, кто зовётся богами. Не станет более не Газая, ни Арадея, ни даже тебя. Твое бессмертие пропадет вместе с ней. Готов ли ты к подобному исходу?
- Так значит останешься только ты?
- Только я. И ты должен помнить, что никогда я не смогу спуститься на землю. Люди останутся наедине со своими бедами и не явится к ним больше никогда спаситель. Лишь их собственный свет будет вести их.
Гидеон смотрел на душу, что трепыхалась в обледеневших цепях, чувствовал холод, но не чувствовал собственного дыхания.
- Все, кто сейчас живы, увидят новый мир и расскажут о нем своим детям. А те своим детям, так разве смерть будет их концом? Тех, кто любят всегда будут помнить и имена их не исчезнут из этого мира. И даже мое, останется в веках.
А что касается спасителя. Коли ты говоришь правду и люди сами создают злодеев, значит непременно на каждого злодея найдется свой герой.
- Вот как ты решил, - улыбнулся Хаон. - Так пусть будет, по-твоему.
И вновь перед глазами предстала Айлахори и вновь ее сияние ослепило. Но он, глядя прямо в ее очи толкнул копьё вперёд и то прошло насквозь обоих. Прародительница и бог. Мать и сын. Любовь и ненависть.
Гидеон резко дёрнул черное древко назад и белоснежные одежды его жертв окрасились синими пятнами. Арадей рухнул на пол, схватившись за грудь. Айлахори из последних сил потянулась к нему и крепко прижала к груди:
