Она выскользнула из-под его руки. Надо найти носки. Ну что за дурацкая привычка, в холодное время года она всегда засыпала в носках, а потом среди ночи, когда ноги достаточно согревались, стягивала их, иногда даже не просыпаясь, поэтому частенько утро начиналось с поиска второго носка. Ну не могла же она уйти на работу, не найдя второй носок, эта мысль свербела бы в ее голове весь день! Тихонечко подняла первую жертву, стараясь не издавать ни звука, заглянула под кровать — ничего. Надо искать на постели. Риск разбудить его с каждым мгновеньем становился все ощутимей.
Не смогла устоять против искушения окинуть его взглядом, и новая волна горячей крови бросилась в голову. Он спал, подложив левую руку под голову, на боку, лицом к ней, вторая рука, так тепло обнимавшая ее, теперь расслабленно лежала на покрывале. Белая футболка, не дававшая ей покоя, обтягивала мускулистые плечи, руки, грудь, поднимавшуюся при каждом вздохе. Лицо, избавленное от взгляда, которым если не превращал окружающих в соляные столбы, то пронизывал, как лазером, до мурашек и дрожи в коленях, расслабилось во сне, придавая ему мальчишеское выражение. В общем, он больше напоминал хищника, превратившегося в котенка, которого хотелось потискать за темные растрепанные волосы, поцеловать полуоткрытые губы, посопеть в теплую шею и услышать, как он замурлычет от этих ласк. Таааак, размечталась, одернула она себя, с силой отводя глаза от полуоткрытого рта, ммм…
Стараясь ступать как можно неслышнее, сделала пару шагов к изножью кровати и тихонько приподняла плед в поисках второго носка. Он лежал там, гордо белея возле двух больших голых ступней. Только она наклонилась, чтобы забрать носок, как ступни пошевелились. Она замерла, стараясь не дышать и приказав сердцу не биться. Вслед за ступнями зашевелились ноги и вся гора мышц под пледом. Она с ужасом услышала звук-стон его пробуждения. Он громко перевернулся на спину и, приподнявшись на локтях, выглянул из-за приподнятого ею пледа. Более дурацкой ситуации трудно было придумать: она копошиться в его ногах под пледом в поисках чертового носка.
— Ты чего поднялась ни свет, ни заря? — голос был хриплым спросонья, и таким интимным! А когда он со стоном смачно потянулся, она вообще не знала, куда спрятать покрасневшие щеки и, что еще хуже, участившееся дыхание.
— Я… мне на работу пора, — выдохнула она перепугано, хватая второй носок и наконец-то опуская злополучный плед на его голые ступни. А выше голых ступней были джинсы, и воспоминания о том, как ночью ткань его и ее джинсов со скрипом терлась друг о друга, пристраивая их тела поудобнее, превратила ее лицо в Сеньора Помидора из небезызвестной сказки Джанни Родари.
