Из глаз Хелл брызнули слезы.
И это был сигнал.
Бен начал закидывать свои вещи в рюкзак, сыпя проклятиями.
— Что ты делаешь? — проскулила Хелл сквозь слезы.
— Ухожу.
— Куда?
— Куда угодно, только подальше и побыстрее.
— Нет… Ты не можешь…
Он натянул джинсы на голое тело, так как запихал трусы в рюкзак, явно не подумав. Майка с Московским волком попалась под руку. Бен быстро надел ее, игнорируя плачущую подругу, схватил рюкзак и понесся к двери. Он отчаянно надеялся, что она найдет в себе гордость и не пойдет за ним.
Зря.
Размазывая слезы по щекам, Хелл бросилась за ним. Бен успел схватить ветровку и кроссовки, вцепился в ручку двери, нажимая на рычаг, чтобы открыть. Но Хелл уже была в прихожей, впившись ему в плечо мертвой хваткой.
— Ты не можешь вот так уйти. Ты не можешь меня бросить. Пожалуйста, Бен…
Он сжал зубы, дрожа от гнева, ненависти и… страха. Собрав воедино последние силы, он тряхнул плечом, отпихивая от себя рыдающую Валькирию.
Сил оказалось более, чем достаточно. Хелл отлетела от него, упав на пол. Путь был свободен, и Бен знал, что это шанс.
Уйти сейчас.
Если обернешься — не уйдешь.
Секунда молчания, и снова рыдания.
«Она живая, просто ударилась немного. Вали, вали отсюда», — орал внутренний голос, гоня его прочь.
— Я не могу без тебя. Пожалуйста, Бен. Я не смогу как раньше. Не уходи. Не оставляй меня. Я умру без тебя. Прости, прости меня, малыш.
Бен отпустил дверную ручку, присел на пол возле Хелл, заставляя ее оторвать лицо от пола, посмотреть на него. Он стер пальцами слезы, взял ее голову в свои ладони, чтобы их лица были на одном уровне.
— Отпусти меня, Хелл. Будет только хуже. Отпусти, — попросил он, уже зная, что она не отпустит, а он не уйдет.
— Я не могу, — всхлипнула она. — Я не могу.
— Почему, девочка? Ну почему?
— Потому что я люблю тебя.
Бен закрыл глаза. Был еще один шанс. Последний шанс. Все еще был. Но Хелл уничтожила и его, прошептав:
— Я люблю тебя, Бен.
Бенедикт стиснул ее в объятиях, прижимая к себе.
— И я люблю тебя, Хелл, — проговорил он, целуя дрожащие губы плачущей Валькирии.
И они оба полетели в пропасть, на краю которой Бен балансировал последние сутки.
