— Хочу тебя, — прошептала Хелл. — Мой.
Она не хотела спешить больше. Загнав зверя в ловушку, можно было не торопиться, смаковать.
Ее губы скользили по упругому телу, пробуя языком на вкус его кожу. Хелл целовала его грудь, плечи, спускалась к невероятному прессу. Она дразнила его, щекоча волосами, наслаждаясь каждым звуком, вырывающимся из горла Бена. Безумное напряжение, колотившееся пульсом между ног, было настолько сладким и томным, что Хелл почти не хотела переходить к делу. Ей нравился процесс. Безумно нравился. Но Бен был настроен участвовать тоже.
— Я тоже хочу, — прохрипел он, перекатывая ее на спину, устраиваясь сверху.
Хелл протяжно застонала, едва его рот сомкнулся на соске. Бен посасывал и покусывал чувствительные пики ее груди, заставляя девушку метаться по подушкам, умолять его не останавливаться. Оставив руки на ее груди, он изучал ртом мягкие девичьи изгибы, покрывая поцелуями все тело.
Хелл казалось, еще немного, и она оторвется от кровати, взлетит к потолку, так сильно вибрировало ее тело, отзываясь на ласки Бена. И он тоже не хотел прекращать, но физиология грозила разрушить все его планы. Поэтому Бен потянулся за бумажником, где лежал презерватив. Он почти уговорил себя успокоиться и не устраивать из секса с Хелл ритуально сакральный танец. Просто секс.
Однако, даже раскатывая резинку, Бен не прекращал ласкать и целовать ее и мог поспорить, что Хелл не заметила, как он отвлекался на защиту. Она пребывала в каком-то трансе, практически горя от возбуждения. В ее глазах вспыхивали отблески нездешнего пламени, а кожа пылала, словно по венам текла не кровь, а лава.
Раздвинув ее ноги, Бен застонал, чувствуя на пальцах море влаги. Не желая более медлить, он вошел одним уверенным, сильным движением.
И замер.
Крик, который она превратила в писк, прикусив губу и зажмурившись.
Оба замерли.
Бен не дышал.
Не смел взглянуть на нее.
Но правда была вне взглядов, дыхания, звуков, чувств.
Вскочив, словно ошпаренный, Бен содрал с себя презерватив, бросив его на пол.
— ДЕВСТВЕННИЦА! — заорал он так, что, наверное, даже Кеннет на другом конце города услышал. — Какого гребаного дьявола, Хелл?!! Ты! Я… Да как ты… Проклятье! Хелл, ты девственница!
— Уже нет, — совершенно не разделяя его гнева, хихикнула Валькирия.
Бен стоял как вкопанный, сверля ее глазами. Хелл лежала, не смея двинуться, словно ждала от него побоев или еще какого-то неведомого наказания.
— Что ты наделала, девочка? — проскулил он, ненавидя ее за невинность, себя за то, что забрал ее.
