— Я все же оденусь, чтобы не провоцировать тут никого.
— Угу, — буркнула Оля, приоткрыв один глаз, чтобы оценить утреннего Гришу в трусах.
На ее счастье Птицын еще и нагнулся, роясь в рюкзаке, выставляя на обозрение отличную крепкую задницу. Ольга повернулась на бок, подперла щеку кулаком, бессовестно пялясь на него. Гриша только усмехнулся, поймав ее взгляд, и покачал головой.
Но кроме сильных жилистых ног и упругой попы Оля заметила эластичный бинт на его ноге. Чуть поморщившись, Птицын подтянул его потуже у лодыжки, прежде чем натянуть спортивные штаны и носки.
— Откуда это? — осторожно поинтересовалась девушка.
— Щит поймал, — кратко ответил он, добавив в ответ на беспокойство в ее глазах: — Все нормально. Жить буду.
Повиснуть неловкой паузе не дал здоровый мужик лет тридцати, вошедший на кухню.
— Михаил, — протянул он руку гостю без лишних приветствий.
— Гриша, — так же кратко представился Птицын, отвечая на рукопожатие.
— Мелочь, — кивнул Миша Оле.
— Оглобля, — не осталась в долгу та, вынуждая Гришу хмыкнуть.
— Ну, закончили обмен любезностями? — объявилась на кухне и Света. — А то я кофе хочу больше, чем трахаться.
Оля только глаза закатила, поспешив объяснить:
— Они всегда такие, Гриш, не обращай внимание.
— Да, Гриш, лучше соскреби уже свою женщину с кровати, а то и присесть негде, — поддержал беседу Михаил.
— Да встаю я, — заворчала Оля, поднимаясь с дивана и собирая постельное белье.
— Как вы тут спали вдвоем вообще? — не удержался Миша, оценивая небольшую ширину своего кухонного дивана.
— Без задних лап, — кратко ответил Гриша, — как на облаке.
— Какой он у тебя милашка, — расплылась в улыбке Света.
Оля почла за лучшее покивать.
— Кофе, яичницу будете, дети?
— Свет, может бутербродами обойдемся? Ты же спалишь даже яйца, — заныл Миша. — А до приличного ресторана еще лететь сто лет. Я с голода помирать не хочу.
— Не спалит она ничего, — вступилась за сестру Ольга, но без лишнего энтузиазма.
— Угу, конечно, — буркнул здоровяк. — Гриш, по секрету: они обе даже сосиски без пожара не отварят. Семейное проклятие. Беги, если любишь вкусно пожрать.
— Ну чего ты несешь? — взъерепенилась Света, но при этом покорно нарезала колбасу, сыр и хлеб.
— Да я пошутил, детка. Ты у меня круче Гордона Рамзи, — чмокнул он подругу в щеку, заливая кофе кипятком, но, обернувшись к Грише, одними губами проговорил: — Беги, парень, беги.
— Идиот, — буркнула себе под нос Оля, пододвигая столик к дивану, за которым через минуту все четверо устроились на завтрак.
