— Конечно можно, — говорит Карпов, не поворачивая головы.
— Это только прикажите — пара пустяков, — говорит Федосеев.
Мы съезжаем с дороги и останавливаемся у одинокого столба. Мы вытаскиваем пробку. Легко. Она как по маслу вылезает из своего гнезда. И сквозь морозный воздух пробивается облачко винного дурмана. Все сильней и сильней.
— Каждый пробует свою норму, — говорит Карпов, — не больше.
— Закусить бы, — говорит Сашка.
— Закусывать на батарее будем, — говорит Карпов.
Федосеев делает очень просто. Он берет резиновый шланг, которым бензин переливают, и опускает один конец в бочку.
— Котелочки подставляйте, — смеется Сашка, — чтобы не пролилось.
Золотое вино льется в подставленный котелок. Сашка прикладывается. Мы смотрим на него.
— Бензином воняет, — говорит он.
— Это ничего, — говорит Карпов, — ничего.
Он отпивает несколько глотков.
— Чистый бензин, — говорит он и сплевывает.
— Без этого нельзя, — говорит Федосеев, — шланг ведь. Ну-ка, я попробую…
Мы распиваем пробу. Вино крепкое. Это чувствуется сразу.
— Нужно не дышать, когда пьешь, — говорит Сашка.
— Бензинный дух — это самое полезное, — говорит Федосеев, — никаких болезней не будет. Это привыкнуть надо. Я-то вот ничего. Мне не противно. Привычка. Ну-ка, дай-ка котелочек-то…
— Ну, теперь давайте по норме отливайте, и все, — говорит Карпов.
— А какая норма? — спрашиваю я.
Никто не может объяснить, какая норма.
— Пока пьется, — говорю я.
— Но-но, — говорит Карпов, — это что еще за штучки!
Я уже знаю, как будет. Выпью, и тепло, как огонь, пойдет по телу. Станет жарко, томно, странно.
— Ты не пей много, Федосеев, — говорит Карпов, — тебе машину вести.
— Водичка, — говорит Федосеев. — Я этого добра могу два литра, и ни в одном глазу. Водичка.
— Да, — говорит Сашка, — это тебе, брат, не водочка. Водичка.
Я уже не могу пить. В котелке еще много, а я уже не могу. Губы у меня почему-то стянуло. Трудно рот раскрыть. А у Сашки весь подбородок в вине. Он только успевает передохнуть — и снова к котелку. А Карпов хватается рукой за бронетранспортер.
— Черт, от голода уже сил нет никаких, — говорит он.
— Пора бы ехать, — говорит Федосеев и лезет в кабину.
— Нашел место, где остановиться, — говорит Карпов, — на самых буграх. Ногу поставить некуда. Вот там поровнее место-то.
— А ты здорово ухлестнул, — говорит Сашка Карпову.
— Я еще не так могу. Я чистый спирт могу, — говорит Карпов.
— А тебя как зовут? — спрашивает Сашка.
— Меня Алексеем зовут, — говорит Карпов.
