– Я направляюсь в больницу.
– Ты сядешь в тюрьму, если не выйдешь из этой чертовой машины!
Сукин сын.
Я ногой распахнул дверь. Офицер Берк затащил меня за машину и ударил меня ногой. Моя коленка подогнулась, и это дало ему преимущество, позволившее ему захлопнуть машину и обыскивать меня, как проклятого преступника.
– Мне нужно попасть в больницу! – выплюнул я слова, слишком долго размышляя о ненормативной лексике и просто оставляя ее. Мои слова звучали не менее неуважительно. – Моя девушка…
– Ты думаешь, что можешь делать в этом городе все, что захочешь, не так ли?
Я хмыкнул и попытался оттолкнуться от машины. Металлическая дубинка в его руке вытянулась. Он ударил меня по спине и использовал сталь, чтобы удержать меня.
Не та ночь, чтобы так со мной поступать.
Я мог бы оторвать ему голову, если бы захотел. Мне не нужно мое колено, когда у меня была сила, чтобы побороться с тремя полузащитниками и еще пронестись по футбольному поле сорок ярдов вниз, чтобы совершить бросок.
Я не сопротивлялся ему. Я сражался со всеми инстинктами, чтобы бороться за свою гордость.
Я не мог позволить гневу победить. Если бы у него была причина взять меня, он бы это сделал. Но это станет преградой, чтобы скорее добраться до Лии.
Она и ребенок нуждались во мне.
Сейчас я был абсолютно беспомощен.
– У меня для тебя новости, Карсон, – усмехнулся офицер Берк. – Я поклонник Эшвилла.
– Это многое объясняет.
– Ты должен был держать свою задницу в тюрьме после той драки в баре. Хулиганство. Физическое нападение. Ты должен был получить чертов урок. В тебе нет ничего особенного, потому что ты можешь бросать мяч. И ты не выше закона.
– Я не участвовал в той драке, – сказал я. – И если вы попытаетесь что-нибудь повесить на меня, я заставлю своего адвоката выебать этот полицейский участок за каждый цент, который я смогу получить.
– Ты маленький…
– Я не выше закона, но я могу заплатить за чертовски хорошую защиту. Выпиши мне чертов штраф и отпусти меня. Мне нужно в больницу!
Это просто вывело его из себя. Я полагал, что так и будет. Он толкнул меня на тротуар, и сломанный бордюр поцарапал мне ладони, когда я упал. У меня подскочило давление.
Сукин сын.
Ярость ослепила меня, но я боролся с ней больше, чем чертов полицейский. Я не мог устроить сцену. Он хотел, чтобы я дрался. Ему нужен был предлог, чтобы выплеснуть свою агрессию на меня и использовать меня как козла отпущения.
Как и все остальные.
И возможно я заслужил это однажды, но не сейчас. Не когда кто-то зависел от меня. Лия была права. Моя репутация предшествует мне, и не в хорошем смысле. Это повлияло на восприятие меня всеми. Теперь мой имидж причинял неприятности, и из-за этого меня имели.
