– Мы хотим поблагодарить нашего крупнейшего спонсора, мистера Джека Карсона! – голос диктора звучал слишком радостно для шторма за нашим столом. – Его неоценимый вклад помогает нам в борьбе с этой страшной болезнью. Мы надеемся, что однажды ни один ребенок не умрет от лейкемии.
Прогремели аплодисменты, большинство гостей были так же шокированы, как и журналисты, услышав о щедрости Джека. Меня это больше не удивляло. Ничего особенного в том, что у него большое сердце.
Джек наклонился, сохраняя голос низким, поскольку гости все еще приветствовали его. Самодовольство Эйнсли превратилось в гримасу. Это было умно. Мне нравилось видеть, как Джек отнял у него улыбку.
– Я сомневаюсь, что ты сообщишь о благотворительном пожертвовании, – прорычал Джек. – Ты предпочитаешь расследовать историю, которая вышвырнет меня из Лиги, не так ли?
– Это просто рейтинги, Джек.
– Я скажу тебе это один раз, и это твое единственное предупреждение. Если я узнаю, что ты снова звонишь моей матери... если ты посмеешь домогаться Лии... если ты будешь настолько глуп, чтобы снова оскорбить моего межрасового ребенка, ты будешь транслировать в прямом эфире из больничной палаты с закрытой челюстью. И ты можешь процитировать меня, – Джек взял меня за руку. – Пойдем, Кисс.
Стол замолчал. Он вытащил меня из-за стола, точно в то время, когда только началась музыка и подали еду.
Все меценаты смотрели, как Джек хлопает дверями столовой, открытыми для нас. Он не остановился в холле, чтобы остыть. Джек притащил меня к парковщику.
Мы собирались вернуться домой.
Это будет выглядеть не очень хорошо.
– Джек, ты должен вернуться и извиниться перед этим... дьяволом, – сказала я.
– Что?
Джек не кричал на меня. Он знал, что так лучше, даже если не мог скрыть свой гнев.
– Он оскорбил тебя. И... – от ярости его глаза искрились синим. – Как он говорил о моем ребенке...
– Ты не можешь злиться, – сказала я. – Ничего не делай, не обдумав все хорошенько, Джек. Эйнсли Рупорт – влиятельный журналист. Он знает достаточно людей в Лиге и за
ее пределами, чтобы все усложнить. Он уже сомневается в нашей истории. Дай ему дюйм, и он начнет расследование. Он узнает, что это была ложь.
– Ты не можешь лгать о ребенке. О моем ребенке! – терпение Джека лопнуло, и я использовала весь свой вес, чтобы взять его за руку, чтобы он не бросился внутрь и не сорвал голову Эйнсли. – Он собирается использовать моего ребенка против меня.
– Если он это сделает, он будет дискредитирован. Особенно если он выдаст это с межрасовым подтекстом. Пойдем, Джек. Думай головой. Ребенок защитит тебя. Никто с мозгами никогда не бросит вызов отцу в отношении его собственных детей. Это разрушит его жизнь. Вот почему ты хотел ребенка.
