— Должно быть неплохо, — заметила мама.
Арабелла нахмурилась.
— Выходит, если бы их поймали на краже тиары, то точно бы исключили из семьи. Стали бы вы рисковать халявным миллионом ради кражи чего-то, что стоит всего четверть от этого?
Берн захлопал в ладоши.
— Подсчитала в уме! Моя ты умничка.
Арабелла показала ему средний палец.
— Я все видела, — пригрозила мама.
— Прости. — В голосе сестры не было ни капли раскаяния.
— Даже если они ее украли, — продолжила я, — что бы они с ней делали? Ни один из них не был в США за последние пять лет. Они не знают никаких перекупщиков, а ни один порядочный ювелир к ней не притронется. Если загуглить тиару, то под картинкой с ней стоит надпись «Морской свет», семейная реликвия Дома Роганов». Никто в Техасе не прикоснется к чему-то, украденному у Чокнутого Рогана. Они бы не смогли от нее избавиться.
— Может, они планируют забрать ее домой, — предположила Арабелла.
— Им пришлось бы декларировать ее в аэропорту, — сказал Леон.
— Откуда ты это знаешь? — поинтересовалась мама.
— Он проверял перевозку оружия по воздуху, — сдала Леона Арабелла.
Мама прекратила загружать посудомоечную машину и одарила Леона тяжелым взглядом.
— Это я так, на всякий случай, — отмазался тот.
Я откинулась назад и вздохнула.
— Они не могут ее ни продать, ни забрать домой. Значит, дело не в деньгах.
— Ну, а в чем тогда? — спросила бабуля Фрида.
— Дело в миссис Роган, Конноре или Неваде. То ли они ненавидят миссис Роган или Коннора и хотят их унизить, то ли они ненавидят Неваду и не хотят, чтобы тиара досталась ей. Поэтому ей нельзя об этом знать и нам нужно держать язык за зубами.
— Согласен, — кивнул Берн.
— Короче, нам нужно выяснить, кто больше всего ненавидит Рогана с Невадой, — сказала Арабелла. — Ксавьер тоже подозреваемый?
Умри.
Бабуля Фрида встрепенулась, будто акула, почуявшая каплю крови.
— Кто такой Ксавьер?
— Никто. — Какой замечательный ответ я выдала. Он точно собьет их с толку. Не в этой жизни.
— Ксавьер — хорошенький кузен Рогана, ииииии… она ему нравится! — выдало порождение ада, по совместительству являющееся моей сестрой.
— Если ты считаешь его хорошеньким, тогда сама с ним и разговаривай, — парировала я.
Арабелла округлила глаза.
— Она назвала ему свое имя, а он такой: «Я знаю».
Бабуля с Леоном переглянулись и присвистнули, глядя на меня.
У меня начали гореть щеки. Ненавижу, когда у меня горят щеки.
— Попытка — не пытка, — сказала бабуля Фрида.
Ну это уже перебор.
