Однако когда стрелка высотомера стала к двум тысячам приближаться, Барбос поскуливать начал, потом калачиком свернулся в проходе и умолк, будто понял, что лётчикам сейчас не до него.
«Успокоился», — подумал Волков и снова всё внимание на самолёте-буксировщике сосредоточил, потому что пилотировать планёр за скоростным бомбардировщиком трудно. Вот уже и три тысячи метров. С высоты огромные просторы открылись, облака далеко внизу остались, красота вокруг необыкновенная.
А как же Барбос?
Посмотрел Волков на него и испугался. Барбос раздулся, как шар, глаза затуманились, с мольбой и укоризной на Волкова глядит: зачем, мол, ты меня так?
И понял тут Волков, что промах допустил. Ведь полёт-то был не простой, а длительный, по маршруту, и на большой высоте. А чем выше, тем воздух разрежённей. Собаки к такой высоте сразу не могут приспособиться, вот Барбоса и раздуло изнутри. А планёр всё выше и выше поднимается, высота полёта по заданию — пять тысяч метров.
- Плохо дело! — присвистнул Лёша Карасёв. — Не выдержит наш Барбос. Чего доброго, ещё лопнет. . .
— Да, не подумал я, — согласился Волков. — Что же теперь делать?
- А ты его на парашюте сбрось! — предложил Лёша. — У нас в багажнике есть пристрелочный, который парашютисты для определения силы ветра сбрасывают. Как раз для Барбоса подойдёт. Привяжи к нему своего пёсика — и за борт.
Волков медлил, не зная, что делать. Но тут Барбос не выдержал и как завоет на всё небо! Значит, невмоготу ему стало.
Протиснулся Волков в грузовой отсек, достал парашют и с помощью шпагата и лямок привязал к нему Барбоса. Тот даже не сопротивлялся. Открыл Волков дверь грузового отсека, погладил собаку — жаль расставаться, добрый и верный друг. Но ничего не поделаешь: Барбос так раздулся, что смотреть страшно. И Волков выбросил собаку за борт.
Лёша Карасёв в форточку высунулся.
— Есть! — закричал радостно. — Парашют раскрылся нормально!
Только тогда Волков решился посмотреть вниз. В огромном небе колыхается маленький купол, а под ним Барбос головой во все стороны крутит, на землю спускается.
Через два часа прилетели друзья домой, невесёлые такие. Приземляются, а знакомого лая на аэродроме не слышно, никто Волкова не встречает.
Подбежали мы к планёру, чувствуем, что-то неладное.
— А Барбос где?
— Пришлось выбросить с парашютом, — сказал Волков грустно, — километров за сто отсюда. . .
И рассказал всё, как было.
Два дня на аэродроме как будто чего-то не хватало. А на третий — видим: мчится через весь аэродром наш Барбос. Худющий, шерсть клочьями и в зубах что-то белое за собой тащит. .Подбегает поближе, видим — купол парашютика. Значит, приземлился благополучно, дорогу за сто километров домой нашёл — какой молодчина! — и парашют с собой притащил, словно понимал, что за казённое имущество его хозяину отвечать придётся. . .
