Наконец она подняла голову.
— Где… Где все? Что случилось?
Ее сиплый голос был еле слышен, и Макарин шагнул ближе.
— Мы это у тебя хотели узнать, — сказал он. — Что ты помнишь?
Она непонимающе посмотрела на него. Потом перевела взгляд на Плехана.
— Откуда ты здесь, Шубин? Где мы?
— На заимке моей, Иринушка — ответил он ласково. — Ты должна ее помнить. Вот Хадри. Вот бабушка Нембой. А вот…
— А где отец? Где все? И где…
Тут ее глаза вдруг сузились, и она глянула на Плехана с какой-то злобой.
— Где он, Шубин?
Плехан выпрямился и его лицо помрачнело.
— Где он? — повторила Иринья. — Ты его убил, Шубин? Признавайся! Убил?
Она попыталась встать, но снова повалилась на траву.
— Я не знаю где он.
— Врешь! Говори правду. Ты убил его! Убил! Убил любенького моего, Хорушку моего ненаглядного!
Из ее глаз брызнули слезы.
— Не убивал я твоего проклятого немца, Иринья! — угрюмо сказал Плехан. — Хотел бы. Да не убивал.
Девка повалилась на траву, и ее тело сотрясли беззвучные рыдания.
— Хорушку?!
Они стояли вдвоем с Плеханом у ограды.
Плехан задумчиво проверял засовы на воротах. Засовы были древние, как вся заимка, железные, с завитушками. Такие засовы Макарин встречал в Тобольске, в старых татарских домах.
— Хорушку? Плехан!
— Любит она его, упыря проклятого, — пояснил наконец Шубин. — Как он появился, так и охомутал девку. Ничего она не понимает, ничего не видит и видеть не хочет. Он всем встречным бабам подолы задирает, а она ревет, дура, и все равно любит. Он ей наобещал с три короба всякого-разного. Что с собой возьмет, с купцами-родителями познакомит. Жить будут в большом доме, каменном… И ведь вроде девка не совсем глупая, умная девка-то, а видать правильно говорят, волос долог — ум короток. Пытался я и ее вразумить, и ему мозги кулаками вправить, но не судьба вышла.
— А что отец?
— А что отец? Варза человек со странностями. Всегда дочери слишком многое позволял. Говорил, ее дело, как решит так пусть и будет. Вот и выросла такая… самостоятельная. То ли ему наплевать на нее было, то ли еще что.
— Ладно, — подумав, сказал Макарин. — Надо ее в острог немедля доставить, допросить. Если понадобится, с пристрастием. Наверняка что-то знает.
— Коли знает, сама скажет. Не из скрытных. А вот пристрастия твоего, дьяк, точно не надо. Удушу, ежели хоть пальцем тронешь.
— Пальцем трогать это не моя обязанность. Для этого у нас другие мастера имеются.
Плехан промолчал, с силой ударил кулаком по вылезшему из ворот клину, вправляя его на место.
