О боже! Если под его трусами на ней действительно ничего нет, он сейчас просто взорвется! Одна его рука поползла вниз, проверить свою догадку. Она выгнулась ему навстречу, когда он проводил рукой по ее животу, и в тот же момент ударилась головой о шкафчик буфета.
— О милая! — прошептал он, наклоняя ее голову к себе и целуя в затылок. Немного не в то место, но это уже было неважно, потому что в следующий миг он подхватил ее под ягодицы и, так и прижимая к себе, понес в комнату.
Не успела ее спина коснуться кровати, как в разные стороны полетели трусы, штаны, рубашка. Как же хорошо было прижиматься к его сильному теплому телу! Как хорошо было слушать его частое возбужденное дыхание! Ее дыхание, наверное, такое же частое.
Не успела она это подумать, как он накрыл ее сосок своим теплым ртом, поиграл языком, превращая тот в твердую горошину, и со стоном опустился на нее. Она забыла, как дышать! А когда он чуть повернулся, поудобнее устраиваясь между ее ног, и она почувствовала, как он медленно входит в нее, все вообще перестало иметь какое бы то ни было значение.
Он был щемяще нежен, так непередаваемо нежен, что у нее из глаз покатились слезы. Она не смогла бы сказать почему, даже если бы он спросил. Но он не спрашивал, сцеловывая ее слезинки губами, продолжая проникать все глубже и глубже. Знала бы она, чего ему стоило проникать в нее ТАК невыносимо медленно! Она была такой горячей и такой узкой внутри, что он просто не мог войти в нее резко до конца со всего маху, как хотелось. Только дойдя до упора, выйдя и снова войдя в нее, он смог немного увеличить темп, а потом еще. А потом еще, после того, как она выдохнула и обвила его бедра ногами, притягивая к себе ближе. А потом еще быстрее, когда почувствовал ее стон, именно почувствовал всей грудью, как стон вырвался из ее груди. А потом еще быстрее, когда она куснула мочку его уха, и тогда уже ничто не смогло его остановить. Он врезался в нее с остервенением человека, уставшего от одиночества, и наконец-то радующегося обретению кого-то в своей жизни. А она принимала каждый удар, изгибаясь ему навстречу так, как будто только от него сейчас зависела вся ее жизнь. Он застонал буквально через секунду после того, как услышал ее крик, они достигли оргазма почти одновременно и долго лежали в темноте, переводя дыхание.
А потом он засмеялся, все еще лежа на ней, в ней.
— Что? — спросила она шепотом, боясь развеять момент, когда ей за последние дни было так хорошо, спокойно и понятно.
