Калинина успешно его преодолела, но дно было не очень внушающее поэтому я ещё на спуске врубил передний мост и пониженную ступень «раздатки». Дал газу, от чего грузовик ощутимо завибрировал мелкой дрожью, и мы покатили под горочку. Что интересно — прошлый раз мы этот ручей не переезжали. Что-то я не обратил внимание на ориентиры. Мы едем другой дорогой? Вполне возможно. Тем более разумный ход, если вспомнить недобитых разбойников. Тем временем грузовик въехал в ручей. Я почувствовал, что колёса начинают пробуксовывать и высунулся в открытое окно. Действительно, колёса пробуксовывали, но движение продолжалось. Широкая резина, столь шумная и тяжёлая на твёрдых гладких дорогах, показывала все свои плюсы на бездорожье. Вот передние колёса скребнули по берегу, двигатель выплюнул облачко чёрного дымка, рыкнул и машина выехала на подъём. Наверху я принял вправо, остановился. Достал из ниши в двери флягу с водой. Смочил горло, протянул Нюте. Она взяла флягу обеими руками, сделала несколько глотков и вернула ёмкость. Опыт подсказывал мне, что броневик не проедет, поэтому я убрал флягу и сказал девчонке:
— Сиди в кабине, жди меня.
Открыл дверцу, спрыгнул на землю. Тим внимательно осматривал окружающие кусты, не обращая внимания на меня. Я пошёл к началу спуска. Броневик Ермолина спускался к ручью. Хоть он построен на полноприводном шасси и размером поменьше моего «ТЗГМа», но вес у него как бы не больше. Как я и ожидал — броневик забуксовал на выезде из ручья. Отчасти это произошло потому что я уже продавил мягкое дно и броневику просто не хватило дорожного просвета под задним мостом. Ермолин открыл бронедверцу и помахал рукой:
— Трос давай!
Я забрался в кабину, завёл двигатель. На буксире броневик не вытащу — вверх по подъёму не осилю. Пришлось развернуться, крутанувшись в три приёма. Фэ сидела, схватившись за поручень и с интересом наблюдала за нашими манёврами. Я поставил машину на «ручник», подключил привод лебёдки и стал разматывать трос с барабана. Ермолин перехватил у меня крюк, с лязгом зацепил его за буксирный крюк броневика. Я не преминул буркнуть:
— Мог бы к этому сараю и лебёдку пристроить.
На что Нико так же сердито буркнул, что забыл провести со мной консультации. Я вернулся в кабину, включил сматывание. Трос натянулся, машина задрожала и чуть дёрнулась вперёд, но тормоза держали надёжно. Не зря я их кропотливо перебрал незадолго до задания. У этой модели тормоза хорошие, но в ремонте и регулировке довольно трудоёмкие. Зато теперь я не задумывался о надёжности — тормоза держали, что называется, «мёртво». Броневик медленно резал свежую колею, выбрасывая из-под колёс мокрый песок. Машина мелко дрожала, наматывая натянутый струною трос на барабан лебёдки. Но вот натяжение ослабло — броневик зацепился колёсами за твёрдый грунт. Минут десять ушло на то, чтобы убрать трос и развернуться. Всё время, пока длилась эпопея с формированием водной преграды, Калинина с Сомовым наблюдали со стороны. Если они и проявляли нетерпение, то умело его скрывали. Кстати, я заметил, что наше командование стоит очень близко друг к другу (вернее — к подруге). Видимо у Марики начало что-то получаться. Пока я сматывал и цеплял трос, мне в голову пришла мысль, что возможно Нюта попросилась ко мне в попутчицы не вполне по своей инициативе. Ох уж эти мне дела амурные!
