Но ехавший впереди Генрих де Гиз затмевал всех. Ему не было еще и двадцати. Высокий, прекрасно сложенный, он сразу выделялся благодаря своему надменному лицу и горделивой осанке. С его плеч спускался длинный голубой атласный плащ, на берете покачивались три нити отборных жемчужин.
— Гиз! Гиз! — ревела толпа.
Заслышав эти восторженные приветствия, Екатерина так сжала кулаки, что ногти оставили глубокие следы на ладонях.
А в домике Мари Туше спокойно спал в объятиях подруги король Франции, не зная, что происходит в его столице.
Генрих де Гиз и его свита миновали мост и остановились, не в силах пробиться сквозь скопище народа.
Внезапно за их спинами раздались такие страшные крики, что Гиз стремительно обернулся, сжимая в руке кинжал. Но нет!.. Опасность грозила не ему!.. Он спрятал оружие, поднялся на стременах и вгляделся в толпу, пытаясь понять, что случилось. А дело было вот в чем…
Экипаж, с которого не сводила глаз Екатерина, с трудом прокладывал себе путь в людском море. Он достиг уже начала моста и оказался возле полуразвалившегося дома. Крюсе, Пезу и Кервье стояли тут же, будто ожидая условного знака. Кожаные занавески на окнах экипажа были плотно закрыты.
Но вдруг занавески дрогнули — и три приятеля, воспользовавшись этим, немедленно завопили во все горло.
— Три тысячи чертей! — орал Крюсе, и его громовой голос разносился над толпой. — Это же королева Наваррская! Смерть еретичке! Смерть Жанне д'Альбре!
Люди кинулись к экипажу, следовавшие за ним слуги в страхе разбежались.
— Ну, наконец!.. — выдохнула Екатерина Медичи, показав в жуткой усмешке свои крепкие острые зубы.
Вокруг экипажа мгновенно собралась довольно большая группа парижан, которые принялись слаженно кричать:
— Альбре! Альбре! Смерть Альбре! Гугенотку — в Сену!
Они легко опрокинули карету и разнесли ее в щепки…
Однако две женщины сумели выбраться на мостовую. Одна из них, молодая красавица, начала громко просить:
— О, пощадите, пощадите ее величество королеву Наваррскую!
Ужасное происшествие, похоже, совсем не испугало ее.
— Это она! Она здесь! — вопили Крюсе и Пезу, тыча пальцами во вторую даму, сжимавшую в руках сумочку из кожи.
Это, и правда, была Жанна д'Альбре, королева Наваррская. Спокойно и величественно она закрыла лицо вуалью. Стремительный натиск озверевшей толпы прижал женщин к стене развалюхи. К ним тянулись сотни скрюченных пальцев. Сейчас они вцепятся в королеву Наваррскую и разорвут ее на куски…
