— Что?
Я не утратил умения вовремя подавать реплики тете Песе. Вероятно, сказывались годы тренировок.
— Он таки вырос хороший и красивый юнге. И вот ты его увидел! И теперь хочешь ехать обратно, чтобы гулять со всякими биксами и пить шмурдяку!
Что?!
— Я никуда ехать не собираюсь!
Но тетя Песя уже закусила удила:
— И теперь ты смотришь на меня своими бесстыжими зенками и говоришь, что плевать ты хотел на его молодые слезы.
— Это неправда, тетя Песя.
— Хорошую моду себе взял — бросать родных детей!
— Я его не бросаю!
— Ой, не делай мне мозги, шлимазл. Через таких, как ты, родина таки может стать матерью. Фира Зильберштейн уже полдня бегает по городу и говорит за тебя.
Эта старая идиотка еще жива?
— Что она говорит?
— Вей зи мир! (18). Она базлает, что ты собрал вещи и хочешь драпать, как жулик с привоза.
Слова у меня внезапно кончились, так что я обиженно уставился на тетю Песю в поисках аргументов. Конечно, мое возмущенное лицо ее не убедило.
— Что вылупился? Мне до сраки твои сини очи! Бонвояяяяж!
Пришлось наконец грохнуть кулаком по столу.
— Тетя Песя, где вы наслушались этих глупостев… тьфу… этой туфты? Ваша Фира Зильберштейн всю жизнь врет, как зеленая лошадь. Я никуда не еду! Понятно? — Я перегнулся через стол и ткнул пальцем ей в нос. — Я остаюсь жить в Ламосе! Ясно? У меня здесь сын и любимая женщина. И что бы она там себе ни думала, мы поженимся и будем вместе растить нашего сына. Повторить?
— Ну, зачем же повторять? — Совершенно нормальным голосом сказала тете Песя. — Я не глухая. Я так Фире и сказала, что она брешет, а я на ее мнение даже не высморкаюсь. Чего ждешь? — Она взяла свой коньяк и строго посмотрела на меня: — Когда остынет?
Ну разве есть в Ламосе женщина, красивее тетя Песи, особенно, когда она, лихо опрокинув в себя сто грамм, отирает почти гусарские свои усы? Я засмотрелся и забыл выпить вместе с ней.
А тетя Песя все той же твердой походкой шла к калитке:
— И кто там дерибанит в парадное? Открываю уже, имейте терпение.
За калиткой стояли Янис с Георгиусом, все еще в черных костюмах и белых рубашках.
— Тетя Песя, мы пришли набить Ясону вывеску, — сказал Яшка.
Уперев кулак в крутой бок, мадам Фельдман окинула их критическим взглядом, а затем, высунувшись на улицу, молодецки гаркнула:
— Дер шкним (19)! Если хотите что-то наблюдать из жизни, зайдите к нам во двор. Сейчас здесь будет, с чего посмеяться. Ну давайте, — обратилась она уже к братьям — начинайте уже идти.
