Рука сама потянулась накрыть его, но остановилась, когда взгляд коснулся шрама под животом — поперечного, чуть короче ладони. Что же ты пережила без меня, моя девочка?
— Ну как, я сильно изменилась?
Я пропустил момент, когда Медея открыла глаза. Голос ее еще был теплым и чуть хрипловатым со сна, но она теперь тоже рассматривала меня из-под чуть опущенных ресниц.
— Откуда это?
Ее палец коснулся грубого круглого рубца размером с пятак чуть ниже ключицы.
— Бандитская пуля.
Если говорить правду с дурацкой ухмылкой, никто в нее не поверит, вот такой хитрый прием. Только я забыл, что с Медеей никакие приемы не срабатывали.
— Я вижу, что пуля. Навылет?
— Нет, достали.
Я залпом выпиваю полбутылки виски. Горло горит так, что я почти забываю о жжении в плече. Тем более, что оно онемело, и только посылает короткие импульсы боли в кисть и шею.
Где-то за кормой еще слышится стрельба, но она удаляется все дальше. Если и дальше все пойдет хорошо, то Пунтленд мы пройдем, отделавшись всего одним раненым — мной.
— Эй, кэп? Ты в сознании?
К сожалению, да. Али звенит своими инструментами из металлического бокса, затем отбирает у меня бутылку, чтобы продезинфицировать скальпель и пинцет. Выкладывает на чистое полотенце какие-то крючки. Я отворачиваюсь, видеть их не хочу.
— Эй, кэп, может, тебя вырубить?
Наркоз здесь один — или чем-нибудь тяжелым по голове или два пальца на сонную артерию. Не годится. Я не могу уйти с капитанского мостика. Я и сплю здесь, когда мы проходим опасные участки или попадаем в длительный шторм. В углу рубки места мне хватает, а если срочно понадоблюсь, вахтенному достаточно меня просто пнуть ногой.
Я отбираю бутылку назад и готовлюсь немного потерпеть. В конце концов, бывало и хуже.
— Режь уже.
Орать бесполезно, уровень боли это не снизит. Поэтому просто сижу минуту стиснув зубы, а потом вознаграждаю себя последним глотком. Остатки виски выливают на рану, чтобы смыть кровь.
— Неглубоко вошла. Повезло, что на излете. Шов не нужен. Гуляй, красавец.
Я смотрю на марлевый квадрат на моем плече, затем встаю и пытаюсь обрести равновесие. Получилось. Рулевой косится и вздыхает с облегчением.
— Хватит тут сопеть у меня. Держать курс.
— Есть держать курс!
— А у тебя?
Я провел пальцем по ее шраму, и Медея быстро села, поджав под себя ноги.
— Пьяная драка в матросской таверне.
Раз не хочет отвечать, значит, что-то серьезное.
— Медея, — я положил руку ей между лопаток, — я теперь рядом. Все решаемо. Расскажи мне.
