Нас не побеспокоило, что связи не было, хотя приборы отчетливо улавливали шумы. У Славика было ощущение, что кто-то намеренно включал их, чтобы создать нам препятствие. А я не придал этому значение. Думал, что как в наших подземельях. Славик еще бормотал что-то про чужие волны, но я уже не слушал.
И мы двинулись прямо. Дальше в глубину лабиринта.
В одном коридоре мы увидели мусор — большую груду мусора. Судя по виду, он был свежий: деревянные панели, доски, кусочки засохшего цемента, тряпки, покрытые грязью и краской. Все лежало в аккуратной куче. Мы не знали, что думать. У нас возникла мысль, что здесь ведутся раскопки, что кто-то тоже приехал на остров. И мы побежали быстрее внутрь этого коридора. Я хотел увидеть людей — почему-то мне казалось, что это сталкеры из другого города, а Славик думал, что это иностранные ученые, которые не хотят светиться и тайно исследуют секреты СССР.
Мы бежали, а коридор все не заканчивался. Скоро издалека наши уши стали различать непонятный гул, некое монотонное гудение. Сбавив шаг, мы тихонько подходили ближе к шуму, и то, что мы увидели, нельзя было описать словами. Коридор заканчивался огромным залом, высотой в 4 метра, не меньше, а ширина его составляла не одну сотню метров. Наверное, когда-то здесь была стоянка — большое хранилище для подлодок. В зале мы увидели людей. Они были связаны цепью, как в исторических лентах, как каторжники в царской России, как пленные воины, и они работали. На помостах, расположенных в четырех углах зала, стояли надсмотрщики и били в гонги. А рядом сидели собаки. Много собак на цепи. Со злыми мордами и горящими глазами. Злые стражи порядка. Мы непонимающе стояли и забыли, что нас отлично видно.
На нас смотрели испуганные лица истощенных людей, в глазах которые кроме страха читалась покорность и неизбежность судьбе. Люди гуськом двигались по залу. Расстояние между узниками было достаточным, чтоб свободно передвигаться. На полу виднелись разложенные детали, по-видимому, какие-то приборы и провода. Каждый из узников выполнял свою часть работы. Вся цепь была сформирована как живой конвейер для бесперебойного производства. Люди вымученно исподлобья вглядывались в наши глаза, осторожно перебирая руками путы, призрачно шевеля губами, произнося неведомые нам слова.
Всю свою жизнь Слава хорошо учился и мечтал совершить какое-нибудь удивительное открытие — или в физике, или в химии, а может в биологии или астрономии. После школы он легко поступил на бесплатное место в Уральский Федеральный Университет на химико-биологический факультет. Первые два курса пролетели за книжками и лекциями, а в конце второго года обучения он встретил Машу. Маша не только научила Славика целоваться, но и ввела в свое общество — клуб сталкеров. Славик, благодаря своим знаниям, вскоре стал незаменимым участником всех экспедиций: легкий на подъем, неприхотливый, скромный мальчишка, с которым считались более опытные и взрослые участники клуба. С Машей у них дело дальше не пошло, но они остались добрыми приятелями — Слава ей был благодарен за первый опыт, а еще Маша умела держать рот на замке — настоящий друг.
