, И.В. Сталин спросил:
— Где нарком?» (курсив автора)[36].
Еще более идиотски выглядит то, что они не могут принять частицу «не» в предложении «И.В. Сталин был бледен и сидел за столом, держа в руках не набитую табаком трубку» (курсив автора). По мнению Старикова (наверное, и цензоров тоже), тем самым Сталин изображается «совершенно растерянным и стушевавшимся»[37]. Конечно, у Кащея сила была в иголке, у Сталина — в трубке.
Благодаря своему буквоедскому усердию матерого бюрократа Стариков отыскал в тексте и другие подобные «искажения». Вот его реакция на еще одно: «в дописанных предложениях Сталин груб и невежлив. Он резко и невежливо разговаривает, чего он себе никогда не позволял в реальности. А тут якобы оказывается — военные от Сталина возвращаются в подавленном настроении. Но почему-то никто из сталинских маршалов ничего подобного никогда не писал. Наоборот, они отзывались о нем очень тепло»[38]. Что ж, посмотрим, что писал тот же Жуков в «правильном» для Старикова издании 1969 года.
«— Вопрос о контрударах считайте решенным. План сообщите сегодня вечером, — недовольно отрезал И.В. Сталин».
«И.В. Сталин вызвал меня к телефону:
— Вам известно, что занят Дедовск?
— Нет, товарищ Сталин, неизвестно.
Верховный не замедлил раздраженно высказаться по этому поводу: “Командующий должен знать, что у него делается на фронте”» (выделено мной — Р.В.)[39].
Не знаю, можно ли считать эти выражения Сталина «невежливыми», но уже «резкими» точно. Стариков с удовольствием сечет себя как унтер-офицерская вдова.
Тупая прямолинейность Старикова не способна примириться с мыслью, что у «врага народа» Бухарина язык может повернуться для похвалы (Стариков не понимает, что не чистосердечной) в адрес Сталина, а «сталинский» маршал Жуков способен написать о резкости Верховного главнокомандующего.
Среди приводимых Стариковым «искаженных» цитат Жукова есть относящиеся не только к личности Сталина, но и состоянию армии накануне войны вообще и, в частности, в связи с Тухачевским (что ведет к вопросу о репрессиях)[40]. Таким образом, это соответственно первая и вторая подверженные цензуре проблемы в списке, который составил Стариков, опираясь на выступление А.Д. Миркиной. Так что снова он бьет мимо цели и попадает по себе, обвиняя «десталинизаторов» в том, в чем в действительности виноваты бюрократы — его братья по разуму.
Итак, Стариков с историческими источниками работать не умеет, поэтому никогда их не изучает, а лишь приворовывает результаты чужого труда. Наверняка, если тщательно пройтись по текстам книг, на которые он опирается, мы найдем еще много заимствований, в том числе, и «идейных». Ясно как день, что многочисленные темы, присутствующие в его книгах, он не может изучить хоть сколько-то подробно. Пусть Стариков скромно просит не называть его историком, однако большинство его книг обращены именно к историческим сюжетам. Это смахивает на ребенка, который, закрыв глаза и не видя окружающих, думает, что и он сам стал невидимым для них.
