the 69 Eyes — Wasting the Dawn
— Дружище, можно закурить? — хрипло спросил пассажир на заднем сиденье. Фил поморщился, когда до него дошли ароматы перегара и нечищеных зубов, а потом кивнул и, вытащив из кармана пиджака смятую пачку, тоже закурил сигарету. Глубоко затянувшись, он выпустил сизый дым в окно и рассеянно посмотрел на светофор, горевший красным, а потом перевел взгляд на зеркало заднего вида и мельком осмотрел пассажира.
Лет, наверное, сорок-сорок пять. Мятый костюм из хорошей ткани, но волосы неопрятные, давно не стриженые. Пахнет дорогим одеколоном, но изо рта воняет дешевым виски. Фил сам такой пил, поэтому безошибочно определил тяжелые ароматы «Черной кобылы». Глаза у пассажира усталые, а на губах витает улыбка. Наверняка обычный «пиджак», который едет с корпоративной вечеринки домой, где его ждет злая, как кобра, жена и заспанные дети. «Пиджаки» — главные клиенты любого ночного таксиста. Они, все, как один, веселые, пахнут сигаретами и алкоголем, редко дерзят и любят потрепаться. Этот не был исключением.
— Сделка… — пробормотал он, неловкими движениями пытаясь поджечь потухшую сигарету. — Одна сделка и сразу годовая премия, дружище.
— Угу, — хмыкнул Фил. Он не любил разговаривать с клиентами, если только ими не были красивые девушки, которые частенько оставляли сверх таксы, когда были слишком пьяны и добры ко всем живущим.
— Возьму Ирку и махну на море. Прочь от этой серости и слякоти, — рассмеялся «пиджак». — А детей пусть старая змея заберет. Две недели отдыха. Я заслужил. Заслужил. Они смеялись надо мной, когда я взялся за это дело. А теперь кусают губы, когда я получил эту сраную подпись на контракте. Ха! И кто теперь смеется, дружище?
— Бог, — коротко буркнул Фил, трогаясь с места. Старенький «Вольво» дернулся и медленно поехал по мокрым улочкам старого Берлина.
— Бог? — переспросил «пиджак».
— Угу, — снова хмыкнул Фил. — Его всегда забавляют успехи червяка, который не замечает занесенный над головой сапог.
— Ты пессимист, — рассмеялся пассажир, роняя пепел на сиденье. Фил слабо скрипнул зубами, но промолчал. — Тебе тоже надо на море. С хорошей бабой, пачкой денег и ящиком виски. Помнешь сиськи, нажрешься и сразу полегчает.
— Думаете, счастье в этом?
— А в чем же еще? — искренне удивился «пиджак». — Мы всю свою гребаную жизнь вкалываем на дядю, жрем чужое дерьмо и ради чего? Вырваться на две недели к морю, потискать упругую красотку и залить глаза, пока вся серость не превратится в яркие краски чокнутого художника. Надо ценить те короткие моменты счастья, которые вырывают нас из этой серости.
