Эх, спасибо заводскому другу —
Научил, как ходят, как сдают…
И там же:
Ход за мной — что делать?!
Надо, Сева, —
Наугад, как ночью по тайге…
А я-то эту песню в ту пору еще не слышал. (Уже позже я спросил Высоцкого о строчке «Ход за мной…» — при чем здесь шахматы и я? На это он ответил, что ему важна была рифма и одновременно возникла ассоциация в спортивной песне со мной, спортсменом.)
Куйбышев. Среда, 29 ноября 1967 года. Опоздали на час. На вокзале нас встречают ребята. Я сказал им, что он о Дворце спорта не знает. Что будет?
Подъезжаем к Дворцу спорта. Толпы желающих попасть туда… Володя почувствовал, что привезли его к Дворцу спорта, задергался, занервничал. Как можем успокаиваем его, говорим, что народ у нас тихий, спокойный, зал небольшой. Но чувствуем: он напряжен. С большим трудом пробираемся к служебному входу. Прошли. Он сразу же кинулся к занавесу, выглянул в щелку, а там не пять, а все шесть тысяч человек. Забиты все проходы, переходы. Зал гудит. На сцене уже стоят микрофоны, на столике — кофе в термосе. Столик — это мое рабочее место. Я должен собирать записки зрителей (а их были сотни), сортировать, отбирать те, которые по делу, и передавать их Володе.
Видим, он нервничает. Слышу от него «мать-перемать», обращенные ко мне, но не со злостью, а как-то умеренно. Этого у него не отнимешь — складно ругался.
Но все! Пора начинать!
И тут Володя придумал мне «месть» за то, что не сказал ему о Дворце спорта. Он подходит и говорит в те секунды, когда вот-вот пойдет занавес и он должен начать выступление: «Сева, начинать будешь ты». Я с испугом отпрянул:
— Чтобы я первым на сцену? Да у меня заранее коленки трясутся.
— Начинать будешь ты, и коротко обо мне расскажешь ты. Прочувствуй, что такое Дворец спорта!
Занавес пошел, и он подтолкнул меня к микрофонам. Дрожащим голосом я поприветствовал зал, извинился за опоздание и начал говорить о Высоцком. Но страх не убавлялся, и, не закончив, я сказал, что перед вами сейчас предстанет Владимир Высоцкий и остальное о себе расскажет сам.
Идем навстречу друг другу: он — к микрофонам, я — к столику. Остановился возле меня:
— Вот так вот, партизан, выступать во Дворце спорта!
В 1971 году я находился на парусной регате в Сочи. А Высоцкий с Мариной Влади совершал круиз по Черному морю с отдыхом в Пицунде на теплоходе.
Он знал, что у нас регата в Сочи, И вот как-то утром, примерно за час до нашего выхода в море, когда мы вооружали яхты, настраивали паруса к гонке, он появился на пирсе морвокзала, где мы базировались. Для меня, конечно, встреча была неожиданной. Попросил провести его вдоль парусного флота, хотел узнать названия классов, увидеть издали Т. Пинегина и В. Манкина — наших олимпийских чемпионов: ему было интересно взглянуть на этих асов морских парусных баталий. Яхтсмены, конечно, узнали его, но, занятые подготовкой к старту, не кидались к нам, да к тому же это люди тактичные. Вернулись к моему «Летучему голландцу», и он с явным удовольствием рассказал ребятам о том нашем походе на яхте в Куйбышеве, одновременно показывая и называя части такелажа и вооружения яхты. Вот это память!
