На гастролях в Париже он был собран, хмур и предельно ответствен — о работе. Почти ни с кем о театре не общался, никого французским бытом не угощал, это как-то обижало, настораживало…
И вдруг подговорил знаменитую сестру своей знаменитой жены — и мы попали в огромный дом о Латинском квартале… все чинно, просторно, великолепно… вот-вот почувствуем себя «месье и мадамами»… и тут объяснилось Володино нетерпение, его совершенно детское плутовство в глазах… мы ждали посреди великолепия, что приплывут на стол невиданные, непробованные яства… Ночью, после «Гамлета», на левом берегу Сены, на втором этаже старинного замка, в честь русских, то бишь иностранных, артистов торжественно внесли два гигантских блюда — горячую гречневую кашу и гору «московских» котлет… И вкусно, и весело, и экзотично… С теперешнего расстояния мне кажется, что Володя был счастлив за свою выдумку, что он обегал нас и узнавал про наше удовольствие с видом того чудесного арапа, которого сыграл на экране, или даже так, как сам автор бессмертной повести о петровском любимце…
В последний год он почти не бывал о театре. По серьезному счету его на Таганку тянули три «магнита»: Гамлет, Лопахин и Давид Боровский. Мало что знали о происходящем о душе у поэта даже очень близкие люди. Здесь опять повторяются мотивы биографии его великих предшественников… И Маяковский был лишен опоры о друзьях, и Есенина сковало одиночество, и Пушкина, как впоследствии сказано, «проглядели»… Я не способен и не оправе судить об этом времени; много загадок, признаюсь, загадано Володей. Как прекрасно, что знак разгадки им подан на главном рубеже жизни — в стихах из его архива…
Даже если сулят золотую парчу
Или порчу грозят напустить — не хочу!
На ослабленном нерве я не зазвучу —
Я уж свой подтяну, подновлю, подвинчу.
…………………………………………………………
Лучше голову песне своей откручу,
Чем скользить и вихлять, словно пыль по лучу!
И еще:
Немногого прошу взамен бессмертия:
Широкий тракт, да друга, да коня.
Прошу, покорно голову склоня:
В тот день, когда отпустите меня,
Не плачьте вслед, во имя милосердия.
Всеволод ХАНЧИН
«Вы возьмите меня в море, моряки…»
В конце 60-х годов я, работая на «Станкозаводе», был еще и в правлении городского молодежного клуба (ГМК-62) города Куйбышева. Одной из форм его деятельности была организация встреч с интересными людьми науки и искусства и проведение музыкальных и литературных вечеров. По приглашению клуба к нам в город приезжали авторы самодеятельной (как теперь говорят — авторской) песни — москвичи А. Якушева, Ю. Визбор, ленинградцы Ю. Кукин, Е. Клячкин, А. Тальковский, А. Городницкий, через которых заочно мы и познакомились с Высоцким. По телефону договорились о его приезде в Куйбышев с концертами.
