Первое впечатление о нем? Симпатичный парень. Пардон, не Бельмондо. Пройдет по улице — не обратишь внимания. Но, повторю, через пару минут — тысячу лет знакомы.
Он не подавлял, а приближал людей к себе. Подавления не было. Такое впечатление, будто бравада его иногда носила мимикрический характер. По виду (по идее) он был жутко застенчивый человек.
Думаю, что друзей у Володи было много. Но при всей его, если хотите, общедоступности дистанцию держал. К себе туда, внутрь, он пускал очень немногих. Я не думаю, что меня он туда пускал. Его доминанта — исключительная доброжелательность. Для него любой человек был хорош, очень хорош, — до тех пор, пока тому не удавалось доказать обратное.
О чем были наши разговоры… А о чем его песни? Обо всем буквально. Он в этих случаях, как говорят шахматисты, охотно играл черными. Любой разговор на любую тему поддерживал, подхватывал, развивал. Он обладал совершенно великолепным даром — красиво заводиться. Если его что-то увлекало, — а увлекало его очень многое, — то разговор шел на колоссальном нерве. Не на крике, а именно на нерве.
Во время выступлений мне часто задают вопрос: как я попал в его песню и правда ли, что сыграл с ним «десять партий — в преферанс, в очко и на бильярде». В песню я, вероятно, попал из-за рифмы, потому что «мы сыграли с Флором…», наверное, не звучало. Во все упомянутые в ней игры мы с Высоцким не играли. Но мало кто знает, что мы с ним сыграли две партии в шахматы. Я хорошо помню, что во второй я все время норовил предложить ничью…
Песню, по-моему, я услышал вскоре после ее написания. Фишер со Спасским еще не сели тогда за шахматный столик. Реакция — колоссально!
Во время того памятного матча, в ходе которого мы с Володей познакомились, он, насколько я помню, лишь один раз сопровождал меня в Театр эстрады, где матч проходил. Было это так. Мы сидели в той же квартире, дело было вечером, я знал, что запись партии получу, и был спокоен: для комментария утром время будет. И вдруг с ужасом вспомнил: я же обещал Вадиму Святославовичу Синявскому прокомментировать вместе «отрывок» из партии по радио! Мы с Володей подхватились и помчались в театр. Его я оставил в пресс-бюро, а сам пошел в комментаторскую кабину радио. Потом мы вернулись туда, откуда приехали.
Потом наши встречи стали значительно реже. И Володя был больше занят, и я нечасто приезжал в Москву. Несколько раз звонил ему. Бывал на спектаклях. Жалею, что так и не довелось посмотреть его Гамлета. Так и не удалось нам ни разу «совпасть» в Риге.
