Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Первоначальные успехи фашистской молниеносной войны были неизбежны, так же, как относительная медленность мобилизации народных сил демократиями. (Конечно, за этой медленностью скрываются и ошибки, упущения, случайности и т. д., но что не меняет основной линии исторического развития.)
Но эта война приближается к своей кульминационной точке, и тут начинается действие постоянных факторов, т. е. проявляется как организационная слабость авторитарной системы, так и внутренняя стойкость, мобилизационная и восстановительная способность демократий. Победы Красной Армии под Москвой и Ленинградом явились явным признаком наступления кульминации.
Таким образом советская демократия практически показала, как мобилизуются моральные и материальные резервы свободного и великого народа. Этой мобилизацией она доказала и свои преимущества на полях сражения. И несомненно не случайно, что фашизм именно в лице советской демократии впервые натолкнулся на превосходящего его противника, который развеял легенду о военной непобедимости фашизма.
Многолетнее героическое сопротивление китайского народа технически превосходящему его агрессору также является воодушевляющим примером народных сил демократии.
Практика военных действий еще не показала, каковы возможности английской и американской демократий. Будущее покажет, какое напряжение вызовет у них угроза их жизненным национальным интересам. Хочется надеяться, что эти великие свободолюбивые народы полностью мобилизуют свои, находящиеся сейчас еще потенциальном состоянии силы. Тогда постоянные факторы войны принесут окончательную победу культуры над варварством, свободы — над угнетением.
Германия, которую раньше вполне справедливо называли страной мыслителей и поэтов, превратилась в страну разбоя и убийств, опустошения и насилий. Раньше, она гордилась обилием своеобразных, многогранных индивидуальностей в своем искусстве и науке; теперь она — страна всеобщей казарменной обезлички, обиталище людей-карикатур. Аморализм и варварство превращены в современной Германии в долг солдата, а в период фашистской «тотальной» войны, «тотальной» мобилизации всего народа все немцы стали солдатами. Достаточно прочесть пресловутый приказ Рейхенау и проследить за его ужасающе добросовестным выполнением германской армией, чтобы видеть, какова практика этого аморализма и варварства. Разве может в подобной стране возникать и процветать поэзия? Ясно, что поэзия должна была быть изгнана за пределы такой Германии, — и нетрудно понять, почему. Подавление всякой свободы мнений —существенная часть фашистской политики. Ведь с «унификации» идеологии началось фашистское господство в Германии.
