Но Томас Манн изучал не только Толстого-писателя. Он хорошо знал, что такое высокое искусство не может быть создано писателем в узком смысле слова. Он ясно видел, что Толстой - всеобъемлющая человеческая фигура, у которой художественное совершенство вытекает из общественно-человеческой универсальности. Сопоставив в обстоятельном очерке Толстого и Гете, чтобы одновременно выявить их родственность и их противоположность,— Томас Манн создал для Германии основу, на которой может быть понято общечеловеческое значение Толстого.
В своих эпических произведениях Томас Майн — вслед за Толстым — обнажает все кровоточащие язвы эпохи. И все-таки — опять-таки в новой и своеобразной форме — его эпос обладает той старо-новой бодростью, о которой мы уже говорили. Эта бодрость не имеет ничего общего с самоотстранением от проблем современности, которое делает столь отталкивающей псевдогармонию эпигонствующих писателей. Эта бодрость знаменует конечное торжество гуманности над всеми вечно ей угрожающими, темными силами социально обусловленных зверских начал. Эта бодрость основывается на чувстве уверенности, что в конце концов должны победить принципы человечности; и она образно передает читателю это чувство уверенности.
Поэтому она — источник настоящего искусства и поэтому ее влияние простирается намного дальше области искусства. В то время как в подобных произведениях победа принципов гуманности над темными силами достигается собственными силами формирующегося человека, — в них даже при мрачной тематике возникает реально обоснованная вера в развитие человечества, которая творчески отражается в бодрых и пластических линиях эпического повествования.
Этот триумф человечности выражается в возвышении мысли над всем мелким, низким, животным. Поэт Иоганнес Бехер, озаглавивший свой последний сборник стихов, так же как одно из лучших стихотворений этого сборника, — «Высокое небо над нолем битвы», — тем самым своеобразно отдал долг благодарности немецкой литературы Льву Толстому. В переживании Андрея Болконского на поле битвы под Аустерлицем, во внезапном взлете заблудшей души от ужасов и смерти — к пониманию истинных человеческих взаимоотношений,— отразилось своеобразие искусства Толстого, его место в развитии современной литературы.
Такое отношение борющихся немецких антифашистов к личности и творчеству Льва Толстого выражает глубокое чувство благодарности, испытываемое лучшей частью немецкого народа. Оно объясняет, почему Ясная Поляна для каждого мыслящего немца обладает той же символической ценностью, что и Стратфорд-на-Авоне или Веймар.
