Тогда отец сердился. А вообще, он считал, что мужчина не должен вмешиваться в воспитание девочек. Этим занимаются женщины, им виднее.
К завываниям и горю средней дочери отец оказался равнодушен.
— Что у вас тут? — повторил он, — вот что, Иса, иди к себе и не мешай. А я пока должен поговорить с Ли. Пойдём, Ли.
В кухне тем временем кухарка убирала со стола посуду, а экономка, скрестив руки, стояла посреди кухни — задумалась. Одна из девушек-горничных принялась заваривать чай. Редко можно было почаёвничать в неурочный час!
— Странно так, — сказала другая горничная, недавно нанятая из-за скорой свадьбы, — старшая эссина ведь барону родная дочь? Никогда ещё не видела, чтобы к хозяйской дочке так относились, рассказать кому — не поверят.
— Не болтай, — одернула её экономка, очнувшись, — если место потерять не хочешь. Половина прислуги тут же побегут наушничать баронессе, она это любит. Старшая эссина барону родная, не баронессе. Ей она падчерица. А младшие дочки уже им общие, и барону, и баронессе.
— А за что же так старшую?.. Она ведь не одна на свете падчерица, а к другим по-людски относятся.
— А за то, — пожала плечами экономка, — старая история. Двадцать лет назад нашему барону сватали нынешнюю баронессу, и всё там сладилось. А он возьми и влюбись в другую. Всем назло на ней и женился. А он был беден, семейные владения ещё отец потерял, ему бы богатую искать, а не любимую. Любимая тоже за него без благословения вышла, без приданого. Ну они-то хоть счастливы были, а брошенная невеста страдала.
— Вот ведь! — всплеснула руками любопытная горничная, — а потом что?
— А потом леди Кенталь, жена барона, дочку родила и умерла. Он и женился через год на бывшей невесте. Говорят, печалился очень по покойной жене, а новой жене это радости не добавляло. Зато власть над дочкой леди Кенталь она получила полную, барону до ребенка дела не было.
— Ох, — вздохнула горничная, — была бы я та леди Кенталь, душила бы его в страшных снах каждую ночь. Это же надо, невинное дитя отдали обозленной мачехе. И не леди винить охота, а его, за такое-то.
— Говорю, не болтай зря, — повторила эсса Нида, — наш лорд не злой человек. Просто характер такой ему достался. Да и кто же знал?..
— Но про старшую эссину Каверан говорят, что она чуть ли не дурочка, а может, больная совсем, потому не выезжает, нигде не бывает. А что замуж выходит — и кто же решился такую взять? А смотрю, всё кругом неправда, и собой неплоха и не дурочка никакая. Только, небось, знать не знает, что нигде больше у благородных так с дочками не обращаются, как с ней. А как ей знать, если бедняжку из дома не выпускают? Вот выйдет замуж, да поймёт, что к чему…
