Свисток судьи прервал его мысли. Судья (конечно же, саранские привезли своего, нашим не доверяют) с помощниками уже стояли в центре поля.
— Пошли! — подтолкнул Толика Корин, и он подбежал к Косте Сергееву. Тот внимательно оглядел всех, видно, подсчитывая, все ли здесь, потом махнул рукой и трусцой побежал к центру поля. Вторым бежал Толик — его законное вратарское место, — а за ним уже вся команда.
Когда они выстроились в центре для приветствия, Толик почувствовал, что с ним творится что-то странное: его всего охватила дрожь не дрожь, а что-то вроде этого. Хотелось или потянуться, или судорожно зевнуть. Раньше от других спортсменов он слышал о таком нервном состоянии, они называли его «мандраже», но сам такого еще не испытывал никогда. Он искоса взглянул на других футболистов, стоявших рядом с ним, — не заметили бы, не подумали, что он испугался, и не высмеяли бы потом — и увидел, что почти со всеми творится то же самое. Одни подпрыгивали, другие делали пробежки на месте, редко кто был совершенно спокоен.
В центре взметнулась монета — судья бросил жребий. Оба капитана нагнулись к ней, упавшей на землю, потом Костя Сергеев выпрямился, сказал что-то судье и подбежал к Толику.
— Наш выбор ворот. Какие возьмем?
Толик огляделся. Утренние облака давно рассеялись, и теперь на небе сияло не очень жаркое, но яркое майское солнце. Если взять те ворота, в которых он разминался, то солнце будет светить слева и трудно будет брать верхние мячи, идущие с левого края. Он хотел было уже махнуть на противоположные ворота, но сообразил, что во втором тайме солнце выйдет дальше, будет светить в глаза прямо по центру, и, не колеблясь больше, показал за спину:
— Эти!
— Против солнца играть? — вскинулся на него Корин. — Ты что, очумел? Берем вон те!
— Ворота выбирает вратарь! — одернул Корина капитан и снова обратился к Толику: — Не ошибся? Не передумал?
— Во втором тайме в тех еще хуже будет, — спокойно ответил Толик. Костя, прищурившись, взглянул на солнце.
— Пожалуй, верно. Соображаешь.
Не дожидаясь, когда он сообщит их решение судье, Толик побежал к выбранным воротам. И, хотя знал их вдоль и поперек, знал даже каждый бугорок во вратарской площадке, встав на линию ворот, взглянул на правую, потом на левую штанги, словно проверял, на месте ли они, подпрыгнул, чтобы удостовериться, что легко достает до перекладины. Противная дрожь исчезла со свистком судьи, возвестившим о начале матча, и с первым ударом по мячу.
