Тут же в раздевалке, рядом с игроками, топтался заядлый болельщик, завсегдатай всех футбольных сражений, Петрович, как запросто звали его все игроки и болельщики. Фамилия его была Ковалев. Когда-то он был машинистом и, говорят, неплохим, даже каким-то новатором. Имя его гремело не только по Рузаевскому отделению, но и по всей Куйбышевской железной дороге. Но Толик этого не помнил. Он знал Ковалева вот таким, не то чтобы пьяным, а постоянно на «полувзводе», в помятом костюме, с каким-то нездоровым и вроде тоже помятым лицом. Он вечно шумел и сквернословил, хватал собеседника за руки и спорил. Вот и сейчас, остановившись посередине раздевалки и картинно вскинув вверх руку, он хрипло провозгласил:
— Ну, паразиты, если выиграете сегодня у саранских, — бутылку ставлю!
Один из болельщиков, толпой стоявших у дверей, насмешливо проговорил:
— Хитер Петрович! Знает, что ничем не рискует: наши уже три года у «Динамо»» не выигрывали.
— Да еще сегодня без Антона играют, — поддержал его другой.
«Не верят пока в меня», — даже не огорчившись, подумал Толик.
— Ты бы, Петрович, когда с Кадошкином или с Ромодановом будут играть, бутылку пообещал.
— И с Кадошкином поставлю! — крутнулся к нему Ковалев.
— А мы и сегодня выиграем, — подзадорил его Лиса.
— Две бутылки поставлю! — распалился Петрович.
Из кладовки вышел дядя Вася, подошел к Ковалеву и протянул руку:
— Давай!
— Чего давай? — опешил тот.
— Деньги давай. А то потом откажешься.
— А если проиграют?
Дядя Вася пожал плечами:
— Назад отдам.
— Да, найдешь тебя!
— Я-то никуда не денусь, всегда тут, а вот ты и сбежать можешь.
— На, паразит, на! — заорал Ковалев. Он сунул руку в карман, вытащил две смятые красные бумажки и отдал дяде Васе. — Только смотри, если проиграют, после игры с процентами вернешь!
— Пошли на поле! — строго сказал Костя.
Игроки всей командой вышли в коридор. У гостевой раздевалки тоже толпой сгрудились болельщики.
«Значит, приехали», — с удовлетворением подумал Толик. Теперь, вроде, ничто не могло помешать его дебюту.
Народу на стадионе было много. Люди сидели и на трибуне — она была только с одной стороны поля, — и на земле, привалившись спиной к небольшому заборчику из штакетника, отгораживающему гаревую дорожку, и просто толпились у ворот. Толика это не удивило. Хотя в городе никаких афиш о футбольных соревнованиях обычно не вывешивали, так, иногда у клуба небольшой квадратик бумаги, но болельщики узнавали о предстоящих матчах чуть ли не раньше самих футболистов и заполняли стадион. Может быть, еще потому, что других развлечений было мало, телевизор да кино, а клуб — одно только название: то же самое кино, да раза два в год приедет с концертом какая-нибудь бригада, и то большей частью халтурная. А за зиму болельщики по футболу соскучились.
