Сережка, хотя и не играл в оркестре, но принадлежал к тем «избранным», у которых был свой ключ. Он отпер дверь, и они вошли. Толик огляделся. Бывал он здесь нечасто. И не потому, что его сюда не пускали. Совсем нет. Стоило ему захотеть, и сразу бы для него нашелся ключ. Ребята в школе, в том числе и десятиклассники, уважали его, частенько искали его дружбы, а порою и просто заискивали: еще бы, вратарь юношеской команды «Локомотив» — чемпиона республики! А не заходил он сюда просто потому, что ему нечего было здесь делать. Он не курил, в самодеятельности не участвовал, предпочитал заниматься спортом, сплетничать не любил, и прокуренный, спертый воздух этой маленькой клетушки был ему противен. Иногда он заглядывал сюда с компанией. А чтобы вот так вдвоем — в первый раз. Поэтому так внимательно и осматривал все в комнате.
Наверху в стене были прорезаны в актовый зал два маленьких окошечка. У стены стоял закутанный в черный чехол киноаппарат. Но пользовались им редко. В зале был плохой резонанс, и зрители с первой же минуты начинали вопить:
— Сапожники!
Поэтому учителя предпочитали показывать кино в своих кабинетах, тем паче, что в каждом теперь тоже были темные шторы и кинопроекторы.
Три другие стены были совсем глухие, поэтому свет шел только от мощной, в двести пятьдесят свечей, электролампочки, но настолько запыленной, что светила она не ярче, чем двадцатипятиваттка в прихожей Толиной квартиры. Киноаппарат стоял на невысоком, сантиметров семьдесят, помосте. Рядом с ним, на этом же помосте, стоял электроорган «Электрон», предмет гордости эстрадного оркестра и зависти всех других школ. Чтобы приобрести его, все комсомольцы школы работали лето в совхозе, заработали пятьсот рублей. Вот на эти деньги и купили его и три электрогитары, которые висели здесь же, на стене.
Пока Толик осматривался, Сергей отодвинул доску, скрывающую лаз под помост, и нырнул туда. Раздалось какое-то подозрительное бульканье, потом из-под помоста, пятясь, выбрался Сережка. Он протянул Толику стакан, наполненный мутной жидкостью серо-коричневого цвета.
— Что это? — оторопело спросил Толик.
— Мурцовка-марганцовка, нервно-очистительная, лечебно-укрепительная, изготовленная по последним рецептам.
— Тебя серьезно спрашивают.
— Не извольте гневаться, милстив государь, токайского, бургундского, французского, шотландского в наших погребах не держим-с, условия не те. Так что лопайте то, что дают.
