– Мне очень жаль, но следующего раза не будет.
– Что так? – удивился Поплавский. – Неужели обиделась на него? Нет, на Дрюню нельзя обижаться, он же себе не принадлежит. Мой тебе совет, – понизил голос Поплавский, – зажми его где-нибудь в укромном местечке и не слезай с него живого, пока не добьешься своего.
– Я слышала ваш вчерашний разговор насчет джипа и мотивчика, – прямо сказала я. – Мне кажется, это непохоже на советы, которые ты мне здесь раздаешь сейчас.
– О-хо-хо, ха-ха! – рассмеялся Поплавский, едва не расплескав коньяк, который пил мелкими глоточками, смакуя каждый. – Надо же, слышала она! Ну, уморила! – Он немного успокоился, несколько раз пыхнув сигарой. – Я с Дрюней знаком со школы и немного знаю его, поэтому у меня к нему другой подход. Попробуй сделать как я тебе говорю, сама увидишь.
– Ежов ушел из «Матрицы» раньше тебя? – спросила я.
– Да, – кивнул Поплавский, – я просидел почти до закрытия, а он умотал почти сразу после тебя. Я видел, как ты уходила со своим приятелем. Могла бы и попрощаться, – наигранно обиженным тоном произнес он.
– Не до того было, – сделала я глоток кофе. – «Матрица» закрывается в двенадцать?
– В четыре, – усмехнулся Поплавский.
– И ты был там до четырех?
– Ну, не знаю точно, – заколебался он, – но до трех – точно.
– Тяжелая у вас работа, – посочувствовала я, – я имею в виду представителей шоу-бизнеса.
– Это даже не бизнес, – Поплавский положил сигару в пепельницу и смаковал коньяк, – это стиль жизни. Кому-то нравится, кому-то – нет. Я вот мог бы руководить строительной фирмой, к примеру, или торговать компьютерами, но там же надо тянуть лямку от звонка до звонка да еще и вечера прихватывать. У нас же меньше обязаловки, никто над душой не стоит. Мне, например, чтобы залудить мотивчик, нужно минут пятнадцать да еще на стихи – около часа. Остальное время могу торчать в клубе и там решать свои проблемы.
– Неужели все так просто? – искренне удивилась я.
– Не просто, – покачал головой Поплавский, – пить приходится много, – хитро улыбнулся он, – но ведь вся музыкальная тусовка там тоже сидит. Возьми вон того же Юру Шажкова…
Перед моим мысленным взором всплыла рыхлая улыбающаяся физиономия тарасовского поэта, а Поплавский продолжал:
– Пока клуб закрыт, он в «Лютне» отирается со своими мальчиками, а с шести вечера – в «Матрице».
– Сколько же ты сегодня спал, если не секрет? – улыбнулась я.
– Посчитай сама, – поморщился Поплавский, – в офис я приехал час назад, а проснулся еще часом раньше.
