Кровь ацтека. Тропой Предков | страница 19
Дон Эдуардо де ла Серда был gachupin, носитель шпор: так называли чистокровных испанцев, родившихся в самой Испании. Да, представьте, конкистадоры различались по месту рождения. Вот, например, наш господин, дон Франсиско, родился уже в Новой Испании, а потому, согласно господствовавшим в обществе представлениям, при всей чистоте крови и несмотря на то что являлся владельцем большой гасиенды, официально именовался criollo, креолом. А креолы, всего лишь из-за того, что им не посчастливилось родиться в Испании, считались стоящими на общественной лестнице ниже gachupines.
Правда, amigos, для индейцев и полукровок никой разницы между этими категориями белых господ не было. Шпоры и тех и других пускали кровь одинаково больно.
Итак, однажды нашего священника пригласили в дом дона Франсиско, чтобы тот осмотрел гостившего у нашего хозяина соседского управляющего Энрике Гомеса, внезапно занедужившего после полуденной трапезы. Я сопровождал отца Антонио в качестве его слуги и нёс кожаную сумку, в которой он держал свои медицинские инструменты и флаконы с основными снадобьями.
Когда мы пришли, управляющий лежал на кушетке. Отец Антонио принялся рассматривать больного, а тот почему-то уставился на меня. Что-то в моём облике привлекло его внимание, впечатление было такое, будто Гомес когда-то раньше видел меня и теперь узнал, несмотря на боль. Что само по себе было весьма необычным: испанцы никогда не замечают слуг, особенно метисов.
— Видишь, — молвил дон Франсиско, обращаясь к священнику, — наш гость вздрагивает, когда ты нажимаешь ему на живот. Небось перенапряг брюшные мышцы, поскольку лежал на слишком многих индейских девицах дона Эдуардо.
— Девиц слишком много не бывает, дон Франсиско, — откликнулся управляющий, — но, может быть, я и вправду перенапрягся. Слишком рьяно предавался утехам, да и оседлать иных из женщин нашей деревни не легче, чем ягуара.
Он загоготал, обдав меня резким запахом чили и других пряностей, поглощённых им за обедом. Испанцы с удовольствием использовали многие позаимствованные у индейцев острые приправы, но желудки белых людей иной раз сопротивлялись. Вот и сейчас больному необходим был отвар из козьего молока и корня йалапа, чтобы очистить внутренности.
— Труды и девицы тут ни при чём, всё дело в полуденной трапезе, — ляпнул я и тут же сообразил, что совершил непростительную глупость.
Лицо дона Франсиско побагровело от гнева. И то сказать — мало того что я дерзко усомнился в его диагнозе, так ещё фактически обвинил хозяина в отравлении гостя.
