— Зачем вы гневите Бога и чините смуту в обители?
— Мы по государеву делу. Где инок Григорий?
— Его нет в обители, он отпущен в город и скоро вернётся. — Но что-то подсказало Пафнутию, что Григорий больше уже не появится в монастыре, и он порадовался за инока.
Люди Семёна Годунова ждали Григория всю ночь да так и не дождались. Утром они обо всём доложили боярину Семёну. Гневный и яростный, он примчал в монастырь и набросился с руганью на Пафнутия:
— Поднимай свою братию, преподобный, и пусть она обыщет всю Москву и приведёт ко мне татя! А не найдёте, быть тебе, потакатель, на Белоозере.
Спустя день так всё и случилось. Вопреки воле патриарха, Пафнутия лишили сана и сослали в Кириллов монастырь на Белоозеро.
Всё это Катерина вспомнила по пути к Донскому монастырю спустя несколько недель, как покинули Москву Сильвестр и Григорий. «Да вознаградит тебя, отец Пафнутий, Всевышний за милость к страдальцу Григорию», — шептала Катерина, поднимаясь от Москвы-реки на Якиманку. Она спешила, зная, что вот-вот вернётся из дальнего похода Сильвестр. Из Москвы он ушёл вдвоём с Григорием, но в пути к ним присоединились два инока Донского монастыря, Варлаам и Мисаил. Сильвестр и его спутники привели Григория в Киев. Там Сильвестр и Григорий пришли к палатам князя Константина Острожского и ведун поручил инока слуге князя Богдану, который был истинным православным христианином и служил не только князю, но и русской церкви. Это был богатырь. За утренней трапезой он съедал молочного поросёнка, гуся, кусок говядины, головку сыра, три хлеба и всё это запивал жбаном сыты. Потом с нетерпением ждал обеда.
Двор князя Острожского служил пристанищем для всех, кто ненавидел латинскую ересь. Инок Григорий не проявлял к ней любви и потому оказался под надёжной защитой. Досадно было Сильвестру то, что в пору их появления князь пребывал в отъезде. И Богдан не знал, когда тот вернётся. Но слуга заверил ведуна, что отведёт гостя к князю в тот же день, как князь вернётся. И Сильвестр покинул Киев с чистой совестью. В пути он нигде не задерживался и вернулся в Москву в тот день, когда Катерина встретилась близ Кремля с думным дьяком Андреем Щелкаловым. И теперь Катерина и Сильвестр сходились у Донского монастыря. И надо же быть такому подошли к дому минута в минуту. Сильвестр вёл на поводу усталого коня гнедой масти, купленного им в Киеве, и сам еле тянул ноги.
Катерина откинула с головы старенький ситцевый платок, раскинула на плечи вьющиеся волосы и, улыбаясь, ждала Сильвестра. Увидев Катерину, он забыл об усталости и поспешил к ней навстречу. И они сошлись. Сильвестр обнял Катерину, спросил:
