— Мне и не нужно это осознавать. Я и так поняла, что мы оба сумасшедшие. Но...
— Но что?
— Думаю, ты должен знать: кое в чем ты был прав.
Бэкс действительно был прав кое в чем.
— Эти слова я готов слушать бесконечно. Так в чем же я был прав?
Я тянусь вперед и целую уголки его губ, растянутых в широкой улыбке.
— У тебя просто потрясающая улыбка.
— А, так это ты меня вынудила, — тихонько смеется он.
— Улыбнуться?
— Я так давно этого не делал, — отвечает Бэкс, и его улыбка становится еще шире, — а ты заставила меня улыбнуться.
— Ты должен улыбаться чаще, — говорю я и падаю обратно на кровать.
— Тогда мне нужно проводить с тобой больше времени.
Думаю, что не буду особо возражать, если только в один прекрасный момент все это не окажется сном. В жизни так не бывает. Не может такого быть, чтобы всего за один день в меня влюбился сексуальный красавец. Ну, по крайней мере, не в моей жизни.
Все выглядит слишком хорошо, чтобы быть правдой…
— Кстати, ты собираешься закрыть магазин отца, когда приведешь все в порядок? — спрашиваю я, перебирая пальцами бахрому на пледе. Не стоит впускать его в свое сердце, если Бэкс планирует вскоре уехать.
Он не отвечает. Просто лежит, глядя в потолок задумчивым взглядом.
— Я хотел. В смысле, собирался.
— Но? — Я надеюсь на это, но…
— Помимо потрясающей девушки, вчера в магазине я нашел еще кое-что, и задумался об этом.
— Что ты нашел? — спрашиваю я, приглаживая пальцами свои растрепанные волосы.
— Письмо отца.
— Где?
— Оно было в кассе под лотком с деньгами. Я искал ключи, и увидел конверт со своим именем.
— Ох.
— Я так долго избегал общения с отцом, Фин. Я думал, он ненавидит меня.
— Говорила же: у него не было ненависти к тебе. Ни у одного из твоих родителей ее не было. Что в письме?
— Не знаю.
— В смысле?
— Я имею в виду, одна только мысль о том, что он написал мне письмо, заставила меня взглянуть на все по-другому.
Бэкс похож на меня. А я — на него. За последние два года я взрастила в себе гигантское чувство вины, размышляя о том, что если бы мои родители и сестра выжили в том несчастном случае, то непременно бы возненавидели меня. Они винили бы меня так же, как я сама винила себя.
— Ты собираешься читать его или как?
Я бы отдала все на свете за письмо от родителей. Все, что угодно. Раньше я молила дать мне знак, что они не испытывают ко мне ненависти. Целый год, как безумная, умоляла об этом Бога. Но не получила никакого знамения.
— Можешь сама прочесть? — просит Бэкс, наклоняется и достает из сумки надорванный конверт.
