Они убрали со стола пустые стаканы и перебрались в ту часть дома, которая играла роль гостиной. Из мебели здесь было только круглое кресло-мешок и полки-этажерки вдоль стены, поэтому взгляд невольно останавливался на 90-сантиметровом аквариуме в юго-восточном углу. Харуюки подбежал к нему и заглянул внутрь.
Экосистему аквариума составляли примерно два десятка мелких тропических рыбок, но они терялись на фоне многочисленных, со вкусом подобранных растений, самым заметным из которых был тянувшийся от дна до самой поверхности лотос с большими круглыми листьями. В прошлый раз у лотоса не было ничего, кроме стебля и листьев, но сейчас Харуюки разглядел между ними овальные бутоны.
— А… Он скоро зацветёт! — воскликнул Харуюки.
Встав рядом с ним, Черноснежка тоже заглянула в аквариум.
— Да, наконец-то. Я надеялась, это случится пораньше, но пришлось набраться терпения.
— Вот бы увидеть его в цвету.
— Ага, ведь это твой лотос, — прошептала Черноснежка, погладив Харуюки по спине.
Это был тот самый… вернее, потомок одного из тех лотосов, которые Харуюки прошлой осенью подарил Черноснежке, когда её перевели из реанимации (куда она попала, получив серьёзные травмы из-за наезда автомобиля) в обычную палату. Тогда он ещё не знал, что у этого вида, называемого «лотос Линдсей Вудс», на листьях встречаются луковицы, которые можно проращивать. Повторяя этот процесс, можно при должном везении получить растение, которое дотянется до поверхности воды и зацветёт. Черноснежка тщательно корпела над единственной найденной луковицей и сумела вырастить этот цветок. Уже скоро бутон раскроется и зацветёт цветом Оверрея Чёрной Королевы Блэк Лотос.
— Скажи мне, как распустится, я обязательно приду посмотреть.
— Скажу, обещаю, — ответила Черноснежка и заметила: — Ну что ж, время почти настало.
Харуюки скосил взгляд вниз и вправо. Индикатор показывал 20:28.
Черноснежка подтолкнула его в спину, усадила на кресло-мешок и села рядом. Качественный наполнитель обволок тело Харуюки, словно густая жидкость.
— Ох, всё-таки в этом кресле так приятно сидеть, — сказал он, хотя на самом деле все его внимание было сосредоточено на правой руке, к которой прижималась Черноснежка.
Харуюки хотел отодвинуться, но кресло всё равно бы ему не позволило.
Черноснежка же, ничуть не смущаясь, прильнула к Харуюки и насмешливо сказала:
— Это коварное кресло доводит до полнейшего расслабления любого, кто в него сядет. Будь осторожнее, а то в два счёта уснёшь. Не вздумай зевать во время собрания.
