В бесплодных ожиданиях прошла весна, наступило лето. А неделю назад состоялось венчание на царство, и он был наречен государем Петром Федоровичем Богдановым. На отчестве настоял Шереметев: вроде бы оно показывало, что новый самодержец ведет свое происхождение от последнего Рюриковича, Федора Ивановича. Но Петр небезосновательно подозревал: народ по простоте душевной считает, что отчество ему дано по имени боярина. Ну, а в фамилию потихоньку переродилось прозвище "Богоданный".
Сколько же можно сидеть в этой компьютерной тюрьме? Когда кончится его заключение? Уже отгремели утомительные торжества, жизнь вошла в обычную колею… Может быть, цель испытания в чем-то другом? Как узнать, что замыслил Жюно, или кто там выдумывал этот проклятый сценарий? Ни связи с ними, ни каких-либо подсказок. Просто сиди и жди, как дурак! Или ломай голову в попытках догадаться.
Стоп! Боже, какой же он осел! Ферре! Ведь в этом мире живет Ферре! Вот кто может объяснить, что происходит - ему, как фавориту испытания, наверняка известно гораздо больше! Нужно срочно велеть, чтоб его привезли в Москву. Наверняка так и сидит в своем Костромском уезде.
Петр ринулся к двери и нос к носу столкнулся с Шереметевым.
- Государь, - боярин поклонился и, тяжело дыша, принялся обмахиваться ладонью. - Ну и жара. Как ты, батюшка, не сопрел ли?
Юный царь покачал головой и вопросительно посмотрел на Федора Ивановича.
- Вот и ладно. Дозволь присесть, государь, ноги в такою духоту не держат.
Еще бы, усмехнулся про себя Петр. Что зимой, что летом носят по сто одежек. Вот и сейчас на боярине был широкий опашень золотой камчи, из-под которого виднелось малиновое атласное платье, в тон красной, усыпанной драгоценными камнями шапочке-тафье. А под всем этим великолепием наверняка еще рубаха и порты - это Петр знал по себе. Попробуй-ка в таком обмундировании выжить душным летним днем.
Петр торопливо плюхнулся на стул, понимая, что боярин не сможет сидеть, пока стоит царь. Шереметев между тем устроился на крытой алым сукном лавке, облокотился на подушки и облегченно вздохнул.
- Я тут умишком своим жалким помыслил, государь: надобно нам Филарета из полона вызволять. Никак не можно ляхам его оставить. А тут он бы мог на вдовеющее патриаршие место встать да чести тебе да Руси прибавить. Казне изъян, вестимо, немалый, да уж как-нибудь сладим.
Петр с готовностью кивнул. Почему бы и в самом деле не выкупить старшего Романова? Что бы там ни было целью испытания, а такое дело по-любому в плюс пойдет.
